Дело случая. Татьяна Михайловна Василевская

были найдены на браслете.

      Разумеется, это могло ничего и не значить. Может, произошла драка между ныне покойным Иваницким и какой-нибудь его знакомой из той же среды «группы риска». Или же он сорвал браслет у кого-то с руки, когда находился в состоянии невменяемости. Хотя, в данном случае, крови на его одежде быть не должно, даже если он резко и с силой дёрнул за украшение. Максимум он просто оцарапал бы запястье его обладательнице.

      Чтобы двигаться дальше, нужно было дождаться результатов вскрытия. Но просто сидеть без дела и ждать Гоша не мог. Его юная, неугомонная натура требовала действий. Решительных. Но, чтобы при этом эти действия не были затратными с финансовой точки зрения. А то Сидор Егорович одними воплями уже точно не ограничится.

      Гоша начал просматривать сводки нарушений закона, произошедших за последнее время. Нарушений было много. Разной тяжести. Гошу интересовали заявления о нападении на женщин, девушек и девочек. То есть всех тех, кому мог принадлежать порванный золотой браслет. На всякий случай, попутно, Гоша пробегал глазами информацию и о более тяжких преступлениях.

      Та самая интуиция, которая и впрямь порой подсказывала верное направление в его действиях, на этот раз, наглым образом молчала. Видимо, проявляя солидарность с рассерженным деятельностью подчинённого начальника. «Ну и ладно» – думал Гоша, в очередной раз прислушиваясь к «внутреннему голосу» и ничего не услышав. Смотреть сводки ему уже до чертиков надоело. Куча ненужной информации, от которой в глазах начинало рябить. Но раз голос внутри молчит, он решил, что для самоуспокоения, будет продолжать начатое занятие. Да и обидно останавливаться, когда уже столько времени потрачено. А вдруг, вот именно сейчас, попадется как раз та самая, нужная информация… если она вообще существует в природе эта самая информация. Вернее в сводках.

      К трем часам дня, впавший в ещё большую, чем обычно, немилость стажер, явился пред начальственные очи, имея одуревший вид, но, при том, странным образом одновременно и радостно-удовлетворенный.

      – Ну?! – буркнул Сидор Егорович, недовольно скривившись. Явился, не запылился… До этого момента день проходил, можно сказать, практически, хорошо, ну, нормально проходил, насколько это вообще возможно при такой работе. И вот, пожалуйста, опять это чудо ушастое. А он уж даже почти забыл о его присутствии в своей жизни.

      – Разрешите доложить, товарищ майор! – гаркнуло чудо своим звонким голосом.

      – Чего ты всегда орешь?!!!

      – Виноват! – снова гаркнуло чудо. Ручимский поморщился.

      – Докладывай. И давай без вот этих вот своих… Не в армии.

      – Слушаюсь! Вернее, хорошо, товарищ майор…

      – Ну! – поторопил Ручимский, которому не терпелось вновь избавить себя от присутствия шумного, раздражающего фактора, в лице балбеса стажера.

      – Сидор Егорович!…

      – Можешь не орать!

      – Так точно! Да… Извините… В общем, отчет по Иваницкому пришёл. Смерть наступила в результате остановки