Рубеж. Эпидемия. Виталий Свадьбин

минометный обстрел нашей позиции закончился, и противник снова рванул в атаку. Капитан, увидев меня, заорал. – Вангог, мать твою, к «утесу» быстро! Я рванул с низкого старта, так, что берцы, такая была у нас обувь военного образца, проскальзывали на каменной крошке. Крик командира и простой русский мат произвели на меня отрезвляющее действие. Меньше чем за десять секунд я добежал до огневой точки. Пулеметчик лежал на животе, спина пробита осколками, второго номера отбросило взрывом, часть туловища была оторвана. Я осмотрел пулемет, неимоверными усилиями сдерживая рвотные позывы. Вроде пулемёт не поврежден, машинально отметил я. Заправил ленту и передернул затвор. Боковым зрением я увидел, что ко мне рысью летит Беня, на ходу подхватывая оружие и боезапас с убитых десантников. «Чехи» с криками рвались на наши позиции.

      – Подыхайте, твари, в рот вам компот – заорал я, срывая голос, и нажал на гашетку.

      Дав первую длинную очередь, я уже короткими очередями отстреливал боевиков. Где-то справа тараторил ПКМ Клешни. Беня добежав до меня, осмотрел и зарядил магазины автоматов, лихорадочно начал набивать ленты с патронами в коробки для «утеса», поглядывая в сторону боевиков. В моем мироощущении время, как будто остановилось, ярость плотно накрыла чувство страха, желание убивать охватило всю мою сущность. В эти минуты я готов был рвать зубами своих врагов. Когда «утес» замолк, я все еще жал на спуск и дико кричал.

      – А-а-а-а! Хер вам по всей морде, суки.

      От линии «чехов» в нашу сторону воздух прочертили две дымчатых полосы. Беня схватил два автомата, вцепился мне за ворот и нечеловеческим усилием поволок меня от пулемета. Отбежать мы успели метров пятнадцать, грохнул взрыв. Одна реактивная граната разворотила пулемет, другая пролетела над нами и взорвалась на КП возле раненых.

      – Раздолбали, твари, чтоб их черти на том свете в котлах варили, – прохрипел Борис, срываясь на крик, уши от взрыва заложило.

      Когда противник напирал на нас, я какую-то часть отсек пулеметным огнем, а первая линия залегли недалеко от нашей позиции. Как только подавили нашу огневую точку, эти боевики, что были близко, ворвались в наше расположение. Началась рукопашная схватка. Кто не бывал в рукопашной, тот не знает, с каким остервенением и жестокостью люди режут, колют, убивают друг друга. Я находился в состоянии полного одурения, ко мне бежал бородатый араб, грязный и потный, лицо перекошено от злобы. Каким-то чудом я нащупал автомат, который обронил Борис, схватив его, я ударил врага в пах, передёрнув затвор, выстрелил ему в лицо. Беня сидя верхом на боевике, каской дубасил того по голове, превращая в кашу, череп своего врага. Я оглянулся, увидел еще одного и срезал его короткой очередью. ПКМ Клешни не молчал, по-прежнему издавал короткие «тра-та-та». Стон умирающих людей, проникал в мозг, сквозь этот грохот, и казалось, что нет конца этому кошмару. Сознание каким-то чудом удерживалось на грани, не проваливаясь в омут сумасшествия.

      И все же, атака противника вновь захлебнулась. Мы собрались возле КП. Наступило минутное затишье. Хан склонился над Трофимовым.

      – Докладывай, –