Криптономикон. Нил Стивенсон

работу, открыть гроб имеет право только лично председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал Джордж К. Маршалл, и то не раньше, чем получит разрешение главного военного врача и эвакуирует все живое в радиусе ста миль.

      – Как-то капеллан смешно говорит, – замечает на определенном этапе рядовой Нейтан, ошалело слушая дебаты Роота – Этриджа.

      – Ага! – восклицает рядовой Бранф, будто Нейтан проявил особую наблюдательность. – Что это за акцент?

      Все взгляды обращаются к Шафто. Тот делает вид, что прислушивается, потом объявляет:

      – Ну, ребята, я бы сказал, что предки Еноха Роота – голландские и, может быть, немецкие миссионеры на островах Тихого океана и что женились они на австралийках. Более того, думаю, родился он на территории, которую контролируют британцы, паспорт у него английский, его мобилизовали в начале войны, и сейчас он входит в состав АНЗАК[24].

      – Ух ты! – восклицает рядовой Даньелс. – Если все это окажется правдой, плачу пять баксов.

      – Идет, – отвечает Шафто.

      Этридж и Роот заканчивают с гробом. Примерно в то же время морпехи натягивают на покойника последнюю деталь гидрокостюма. Ушла чертова куча талька, но в конце концов справились. Тальк – не американский; Этридж выдал им коробку какого-то европейского. Над некоторыми буквами на этикетке – две точки; Шафто знает, что это характерно для немецкого языка.

      К воротам задом подъезжает грузовик. От него пахнет свежей краской (это грузовик подразделения 2702). В кузов загружают запечатанный гроб и одетого в резину мертвого мясника.

      – Я останусь и проверю мусорные бачки, – говорит лейтенант Этридж. – Встретимся на взлетном поле через час.

      Шафто представляет себе час в раскаленном грузовике с таким грузом.

      – Обложить его льдом, сэр? – спрашивает он.

      Этридж задумывается: цыкает зубом, смотрит на часы, сопит, хмыкает. Однако, когда он вновь открывает рот, ответ звучит вполне определенно:

      – Нет. Для целей миссии существенно перевести его в размороженное состояние.

      Рядовой первого класса Джеральд Готт и нагруженный мясом гроб занимают середину кузова. Морпехи сидят вдоль бортов, как почетный караул. Шафто смотрит через груду мертвечины на Еноха Роота, который старательно делает невозмутимый вид. Шафто понимает, что надо ждать, но утерпеть не может.

      – Что вы здесь делаете? – спрашивает он.

      – Подразделение перебрасывается, – говорит преподобный, – ближе к линии фронта.

      – Мы только что с корабля, – отвечает Шафто. – Разумеется, мы приближаемся к линии фронта. Удаляться можно было бы только вплавь.

      – Пока мы на колесах, – спокойно говорит Роот, – куда все, туда и я.

      – Я не про это, – говорит Шафто. – Я про то, зачем подразделению капеллан?

      – Вы не вчера в армии, – говорит Роот. – В каждой части должен быть капеллан.

      – Дурной знак.

      – Дурной

24

Австралийского и Новозеландского экспедиционного корпуса.