Собаке собачья смерть. Валентин Колесников

верью, дерматиновой обивки времен Сталинизма, ушел. Двигаясь каштановой аллеей до проспекта Победы, где была ближайшая станция метрополитена. Шел и носками ботинок швырял в разные стороны опавшую листву каштанов. А промозглый ноябрьский ветер, рвал длинные черные волосы с проседью на моей голове, стремился забраться под шарф, укрывавший шею, задувал под полы коричневого осеннего пальто. Было холодно и сыро. У погоды, казалось, тоже не было настроения, и она старалась отыграться на случайных прохожих, попавшемся ей под руку. Крупные капли осеннего дождя стали хлестать в тот самый момент, когда я входил в подземный переход, ведший к станции метро “Нивки". Через тридцать минут, я уже звонил в дверь квартиры. Открыла жена, и с порога спросила:

      – А где твои ключи? И, что ты делаешь в это время дома, почему не на работе?

      – Лиличка, давай по порядку. Во-первых, ключи я забыл, вон они на полке под телефоном. Во-вторых, меня уволили по сокращению штатов. Вот документы забрал сегодня и вот возьми еще расчет, – протянул жене сто рублей. Увидев деньги, жена несколько смягчилась.

      – Проходи, садись, поешь борщ. Вот только что сварила.

      Она сунула деньги в карман домашнего махрового халата и принялась наполнять тарелку борщом. Сняв из себя верхнюю одежду, и вымыв руки, сел за кухонный стол, принялся, молча, есть. Аромат свежее сваренного блюда распространялся в кухне, возбуждая аппетит. Я ел борщ с аппетитным выражением лица, что жена, засмотревшись, наполнила борщом еще одну тарелку и присела рядом. Когда мы отобедали, Лиля стала говорить:

      – Ты чем теперь будешь заниматься? Я не работаю, ты безработный. На что жить то будем?!

      Кисло улыбнувшись, вяло ответил:

      – Дай прийти в себя. Слишком много неожиданностей.

      – Дура я, не послушалась Светки, которая в Америку укатила. Вот пишет, что работает в семье домработницей и неплохо зарабатывает?

      – Лиличка, ну не надо. Не начинай, я придумаю, что ни будь.

      – Ладно, уж, горе мое луковое. Иди, думай.

      После сытного обеда побрел в комнату, шаркая тапочками. Уселся в кресло и стал размышлять над своим нынешним положением. Уют теплого помещения, и вкусный обед, распыляли мои мысли, навевая сонливость и покой. Веки наливались тяжестью, нервы успокоились, расслабились, и все естество мое окунулось в нирвану некоего пространства, где не было ничего, ни мыслей, ни звуков, ни терзаний, сплошной покой и тишина. Так продолжалось недолго. Вспышка яркого света вернула меня к действительности, я открыл глаза. В комнате надо мною стояла жена в лучах яркого электрического света. За окнами было уже темно.

      – Ты знаешь, который час? – спрашивала она.

      – Что, я заснул в кресле? – удивленно спросил, и взглянул на жену. Протер глаза от рези света электрической лампочки.

      – Я думала, он думает, что делать в этой безвыходной ситуации? А он, видите ли, спит себе, как суслик. – Возбужденно причитала она.

      В голову поневоле закрадывалась предательская мысль:

      “Что, похоже, я зря так рано женился во второй раз". И в ответ, как по наитию, жена сказала:

      – У тебя семя. Я, наконец. Надо уж что-то предпринимать?

      “Да, уж, на конец, ты, Лиличка". А вслух сказал:

      – Я так не могу с бухты баранты сразу вот так придумать. Дай, пожалуйста, мне время?

      – Ладно, раз для тебя – это так важно. – Она повернулась, взяла на книжной полке книгу и принялась читать… На следующее мое первое безработное утро, что делать, и как решать свои дальнейшие денежные проблемы, я не знал. С этим осторожно выбравшись из постели, чтобы не разбудить жену, побрел на кухню пить кофе и хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию в этом житейском вопросе. Неожиданный телефонный звонок, заставил оторваться от недопитой чашки кофе и вскочить с места. Выбежав в коридор, я схватил телефон и внес себя вместе с телефоном за кухонный стол:

      – Валентин Альбертович, это Юрий Михайлович, – раздался мужской незнакомый голос, – вы меня не знаете? – продолжал он, – Но я помню вас по работе в первом цеху завода “Авиант".

      Юрий Михайлович, бесследно исчезнувший в бурных девяностых, вдруг появился почти, не откуда, позвонив неожиданно. Я стал рыться в своей памяти, но никакого Юрия Михайловича мои закрома памяти не вспоминали, прошло больше двадцати лет с того времени, когда я там работал, вернувшись на родину после службы в армии, все и не упомнишь.

      – Меня направили в техотдел цеха номер один после окончания политеха, как молодого специалиста. – Продолжал он.

      – Юрий Михайлович, можно по конкретнее, что вы хотите от меня?

      – Надо встретиться и обсудить некоторую тему не по телефону.

      – Хорошо, где и когда?

      – Да хоть сейчас, Валентин Альбертович. Если есть время, то я вас жду в переходе на станции метро “Театральная". Там есть кафе. Я буду в кожаном черном плаще и в шляпе. Вы узнаете меня, по черной бородке.

      – Хорошо, Юрий Михайлович, ждите, через сорок пять минут буду.

      За стеклянной стенкой кафе я сразу узнал Юрку