Москва… Как много в этом звуке…. Александр Пушкин

снит осадой войска

      Псков.

      Сей град, построенный людей

      российских потом,

      Служил твердейшим ей от враг ее

      оплотом,

      И се – немногое число в нем росских

      чад,

      Стесненны войсками, в нем терпят

      лютый глад,

      Уже враги <…> на приступ шли

      трикраты.

      Не могут <…> высокие раскаты.

      Но, бывши освещен орудий бранным

      блеском,

      Ответствовал Литве ужасным дланей

      плеском,

      Явил и огнь, и дым на пламенном

      челе,

      И, распростря свои широкие криле…

      …Болярин тако сей, благочестивый

      муж,

      Имел в себе свойство великих самых

      душ,

      И не работая он духом плоти тленной,

      Взлетает мыслями во сне к творцу

      вселенной.

      И се – Господь ему видение послал:

      Внезапу юноша пред одр ему предстал,

      Одеян белою небесною одеждой,

      И взор его блистал веселою надеждой;

      В деснице скипетр был, венец был на

      челе,

      И златом за спиной блестящие криле;

      Представ ему пред одр, и так ему

      вещает:

      «Да мой приход тебя, о Шеин, не

      смущает!

      Хранитель росского престола я есмь

      дух,

      Склони к моим словам внимательный

      твой слух:

      Господь благоволил Россию наказати

      И хощет о царе в вас души истязати,

      За вероломство всех бунтующих боляр

      Он хощет на Москву наслать глад, меч,

      пожар;

      Враги бы не могли твоей усердной рати

      Своею силою чрез много дней попрати,

      Но стало наконец угодно небесам,

      Дабы сей град и ты в плененьи был и

      сам.

      Есть некто в граде сем изменник

      нечестивый,

      Андрей Дедешин то, твой друг, но друг

      твой льстивый.

      Он время днесь к тому удобное нашел

      И тайно от тебя в литовский стан

      ушел.

      Ко Жигимонду он предстал теперь пред

      взоры

      И дерзкими усты ведет с ним разговоры.

      Сказует слабости полночный стены,

      И завтра будете вы здесь побеждены.

      Но ты, о храбрый муж, отнюдь не

      ужасайся.

      За веру, за престол, за церковь стой,

      мужайся.

      Яви Литве, каков России страшен

      строй,

      Яви собою ей, что всяк из вас герой!

      Дождешься по трудах ты времени

      счастлива,

      Когда произрастет среди Москвы олива,

      И мирны дни сея оливы будет плод,

      Терпи и покажи, каков россиян род.

      Сей скипетр и венец вручатся Михаилу,

      Который обновит России прежню силу:

      Уже я времена <…> ясно зрю.

      Будь верен <…> великому царю!»

      Вещав сии слова, от глаз его сокрылся.

      И абие от сна болярин возбудился,

      Исполнен ужасом и радостию весь,

      Глаголет: «Посетил, о боже, ты мя

      днесь,

      Ты дух мой, томный дух, исполнил

      весь надежды:

      Пускай мне смерть сомкнет в мученьях

      тяжких вежды,

      Я долг отечеству сыновний сотворю.

      Я верен мне во сне явленному царю!

      Но кто сей Михаил? Кто будет нам

      владетель?

      О ты, вселенныя владыка и содетель,

      Почто дерзаю я вникать в твои судьбы!

      Ты нам пошлешь царя, мы суть его

      рабы».

      По размышленьи сем он одр оставил

      вскоре —

      Еще не явльшейся на небесах Авроре,

      Он воздух голосом во храмине делит

      И верному рабу войти к себе велит.

      «Дедешин где Андрей?» – поспешно

      вопрошает;

      Велит, да он к нему, не медля,

      поспешает

      И в комнату к нему его да приведет.

      Меж тем уже заря явила в небе свет.

      Болярин воружен из храмины выходит,

      Служитель главного к нему над

      стражей вводит,

      И сей ему речет Дедешииа побег:

      «Когда