Египетский кристалл. Ирина Безуглая

но на их сочувственные порывы услышали привычное: «Да чепуха все это, девчонки, сейчас сами убедитесь».

      И они убедились. Чепуха Чепуховская вышла на сцену в шикарном русском наряде, который еще днем разыскали и вытащили с разрешения директора Костаса из богатой костюмерной международного лагеря. У местного диджея нашлась в коллекции и подходящая мелодия – «Калинка» в исполнении Краснознаменного ансамбля песни и пляски Советской армии имени Александрова. И как только зазвучала фонограмма, Чепуха, вскинув голову, взмахнув руками, передернув по-цыгански плечами, стукнула каблучками об пол и пошла в пляс. Зал, немного притомившись к ночи, вздрогнул и с новыми силами одобрительно загудел. Тут уж все до единого повскакали с мест и стали дружно подпевать «калинку-малинку», как было утром в греческой таверне. Стоял невообразимый радостный гвалт. Одни топали ногами в такт песни, другие размахивали руками, третьи без устали ритмично хлопали в ладоши. Чепухе пришлось три раза повторить «Калинку». Успех был очевидный и ошеломительный.

      А на сцену уже снова вышла Светка. На голове у нее был красный берет, на шее синий шарф, на плечах – широкий блузон. Ее неожиданное новое появление и необычное одеяние вызвало любопытство не только у всего зала, но даже у подруг. Костас поставил на середину сцены деревянную треногу, укрепил на ней доску, а на ней прикрепил лист ватмана. На столе рядом лежала целая стопка бумаги для рисования, а на пол он положил сомбреро.

      – Друзья, к нам из Франции приехал известный художник – моменталист, точнее, художница, – громко объявил Костас. – Она в две минуты нарисует ваш портрет. Если хотите отблагодарить бедного художника с Монмартра, вот шляпа для мани-мани. Подходите, ближе, сюда, в очередь.

      Народ рванул с места. Костас следил за порядком, чтобы не было давки, не мешали творить.

      Первым оказался американец Стив, воспользовавшись преимуществом конферансье. Светка быстро, практически в одну линию набросала его портрет и вручила,

      Стив посмотрел, сначала недоуменно разинув рот, а потом захохотал во всю мощь, полез в карман шорт, вытянул купюру, бросил в шляпу и, не переставая хохотать, стал сворачивать в трубочку лист ватмана с рисунком.

      – Покажи, покажи, – потребовали присутствующие, закричали, засвистели, затопали.

      Стив развернул портрет в сторону зала. Зал взорвался от смеха. На листе ватмана почти в натуральную величину была нарисована лысая голова американца, уши, нос, глаза, губы, но все черты лица были гротескно искажены, оставаясь, как ни странно, узнаваемыми. Это был и Стив, и Шрэк одновременно. Шарж получился великолепный, однако, очередь к художнику заметно поредела: некоторые не рискнули увидеть пародию на себя, но смельчаки остались. Каждый, получив портрет, ничуть не смущаясь, показывал его зрителям и с удовольствием хохотал вместе со всеми. Между тем, дно сомбреро приятно тяжелело. Чепуха одобрительно отметила этот факт. Сеанс художника-моменталиста