Убийство на Васильевском острове. Игорь Москвин

не успел войти, как сразу выскочил.

      – В шляпе?

      – Ваше благородие, не припомню.

      – Посторонние приходили?

      – Я бы видел, двор поручен мне, точно скажу, более никого не видел.

      – С чёрного входа мог кто-либо войти?

      Иван помолчал, потом тихо произнёс.

      – Там мог, мне ж везде не уследить.

      Анна, старшая дочь Натальи Ивановны, плакала и ничего толком рассказать не могла. Больше всхлипывала. О том, почему вернулась Елена, не знала и не смогла ничего предположить.

      Тело убиенной увезли ранее. Хотя было понятно, как Елена Жак приняла смерть, да и со временем более – менее ясно, но всё-таки необходимо получить акт вскрытия.

      Фурсов хотел расспросить прислугу, которая пользуется чёрной лестницей, но решил сперва навестить доктора и уже потом заняться остальными вопросами.

      – Не утерпели, Василий Васильевич,

      – Вы…

      – Управился во время.

      – И каковы результаты?

      – Убита она, как я и говорил, ударом тупого предмета по голове, а если точнее, то в висок. Смерть наступила мгновенно, бедняжка не почувствовала ничего, особенно боли.

      – Скажите, как нанесён удар, сверху вниз, сбоку?

      – Вы хотите узнать, какого роста убийца?

      – Именно.

      – Приблизительно её роста.

      – Что-нибудь ещё?

      – Есть и ещё.

      – Не томите.

      – Наша девица, скажите, сколько ей лет? Ах да, пятнадцать. Так вот она не была девицей.

      – Как? – Изумился сыскной агент.

      – У нашей девицы, не скажу точно, но с полгода имелся любовник.

      – Любовник? – Фурсов был изумлён.

      – Вот именно, любовник.

      – Вы меня удивили.

      – Это не я, Василий Васильевич, а наша с вами девица, тем более, что она на сносях.

      – Как?

      – Василий Васильевич, вы меня удивляете, у вас есть дети?

      – Есть.

      – Так вот, не святым же духом они были занесены в лоно вашей жены.

      Новость оказалась довольно любопытной, хотя, может быть, и не имеющей к преступлению никакого отношения. Но стоит проверить.

      Фурсов усмехнулся, мысль пришла неожиданно, и сразу стало всё по местам. Как всё просто, подумал Василий Васильевич, главное идти в ту сторону и не позволять чётко складывающейся теории превалировать над правдой.

      «Если Елена обучалась в гимназии княгини Оболенской, то как могла среди недели сбегать на встречи со своим любовником? Отсюда следует, что необходимо навестить данное Богоугодное учреждение. Но нет полной уверенности, что заведующий господин или госпожа, как их там, позволят побывать в комнате воспитанницы, а там могут быть, письма, записки и иные свидетельства знакомства или соблазнения. В обычае девиц писать события и переживания в дневнике, который они ведут для души. Попытаться можно», – успокаивал себя Фурсов, но оказался прав. Господин Герд, принявший в своё заведывание женскую гимназию, наотрез отказался пускать сыскного агента:

      – Вы