Иди за рекой. Шелли Рид

на небо, будто читал что‐то в легких облаках наступающего вечера.

      – Наверное, я уже пойду, – произнесла я наконец. – Ужин готовить и все такое.

      Уил опять взглянул на небо, а потом спросил, встретимся ли мы на следующий день, чтобы я ему тут все показала, угостила куском пирога или чем‐нибудь вроде того.

      – В конце концов, – добавил он, – вы единственная, кого я знаю в этом чудо-городишке.

      – Вообще‐то вы меня не знаете, – сказала я. – Разве что чуть‐чуть.

      – Конечно, знаю, – подмигнул он. – Вы – мисс Виктория, королева Айолы.

      Он согнулся пополам и взмахнул рукой в шутливом поклоне, как будто перед знатным лицом, и я рассмеялась. Потом он выпрямился и очень долго смотрел на меня – я даже подумала, что сейчас растаю, как шоколад, в последних лучах солнца, тянущихся к нам через порог. Он ничего не говорил, но я чувствовала, что он знает обо мне невозможные вещи. Он подошел поближе. Я впервые в жизни глубоко вдохнула его запах, терпкий, резкий и необъяснимо манящий, и на мгновенье заглянула в его бездонные темные глаза.

      Как можно прожить на свете семнадцать лет и ни разу не задумываться над тем, знает тебя кто‐нибудь или нет? Раньше мне и в голову не приходило, что кто‐то может заглянуть в самую суть вещей, а там‐то – как раз и есть ты. Я стояла на пыльных ступеньках ночлежки и чувствовала себя прозрачной, будто меня поднесли к свету и рассматривают насквозь – я понятия не имела, что такое бывает, пока не встретила Уилсона Муна.

      Я смущенно отступила на шаг назад – и согласилась встретиться с ним на следующий день. Мне хотелось его еще – так нестерпимо хочется солнечного света, когда его долго застилали тучи. Но не успели мы условиться – назначить время, место, повод, – как в меня с середины Мейн-стрит полетел знакомый голос и ударил будто камень.

      – Тори!

      Посреди улицы стоял, покачиваясь, мой брат Сет и сжимал левой рукой горлышко коричневой пивной бутылки.

      – Тори, отойди от этого грязного ублюдка! – еле ворочая языком произнес он и указал в Уила бутылкой, отчего пиво темными пятнами расплескалось по пыльной дороге.

      – Мой брат. Пьяный, – на выдохе сказала я Уилу и быстро развернулась.

      Я торопливо спустилась по ступенькам крыльца, в отчаянии бросив за спину:

      – Мне пора.

      И поспешила к Сету, пока он чего‐нибудь не натворил.

      – Кто этот сукин сын? – прорычал он через окурок “лаки страйк”, болтающийся на нижней губе, и вопрос его адресовался скорее Уилу, чем мне.

      – Никто, – сказала я и стала толкать Сета сзади, уперевшись обеими руками ему в спину – так сдвигают с места упрямых ослов, – направляя его обратно к пересечению Мейн и Норт-Лоры. Хотя Сет был меня на год младше, примерно в пятнадцать он обогнал меня в росте, а за последние полгода вырос еще минимум на два дюйма. Впрочем, роста я была невысокого, так что, в сравнении со своими ровесниками, Сет выглядел приземистым крепышом и сложение имел боксерское