Любовь под запретом. Инга Самойлова

никогда не лазила по деревьям вообще, но сейчас забралась очень быстро.

      – А-а-а! Помогите! – воплю в полной панике. – Помогите!

      О, Боже! Как страшно! Собака внизу лает, поднимается на задние лапы, будто достать меня хочет.

      – А-а-а! – зажмуриваю глаза. Как глупо. Вот и смерть моя пришла…

      Не сразу понимаю, что собака перестала лаять, пока не слышу голос.

      – Зачем ты туда забралась?

      Открываю один глаз, смотрю вниз. Высоко! И еще крепче за ствол дерева руками хватаюсь.

      – Эй, как тебя там.., – окликает меня мужчина. Это Виктор Сергеев. Собственной персоной. А собака сидит рядом. Дышит, высунув язык, и на меня смотрит.

      – Пожалуйста, уберите собаку! – молю.

      – Боишься собак? – уточняет.

      С воплем признаюсь:

      – Да!

      – На место! – дает Сергеев команду собаке, и она убегает. Потом смотрит на меня: – Спускайся.

      Смотрю вниз. Ноги и руки дрожат.

      – Я не могу…

      Он холодно глядит, а взгляд злой. Спешу пояснить:

      – Здесь высоко.

      – Всего два с половиной метра. Ты тратишь мое время.

      – Вы разве мне не поможете? – спрашиваю с надеждой.

      – Я что, спасатель?

      – Но людям на мосту вы помогали.

      Цыкает. Уходит в сторону оранжереи. Ну вот, и как теперь я слезу?

      Аккуратно, держась за ствол, сажусь на ветку и спускаю ноги. Все равно высоко!

      Вижу, что Сергеев возвращается со стремянкой. Хромает…

      Ставит лестницу. Делаю дыхательную гимнастику, чтобы успокоиться и набраться храбрости. «Я смогу, у меня получится!»

      Ставлю ногу на верхнюю ступеньку, разворачиваюсь, повисаю поперек талии на ветке, ставлю вторую ногу на ступеньку. Переставляю ступню на ступеньку ниже, потом еще одну, уже перемещаю руки с ветки на стремянку, она пошатывается. Вскрикиваю.

      – Успокойся. Я держу, – слышу стальной голос Сергеева.

      –Х-хорошо…

      Еще немного и я буду внизу. На предпоследней ступеньке нога соскальзывает, и от неграциозного падения меня спасает вовремя подставленная рука хозяина дома. Рефлекторно хватаюсь, он удерживает, на мгновения прикрываю глаза. И вижу наши ауры… Распахиваю глаза и понимаю, что я опять пропечатала помаду на его рубашку. Поднимаю извиняющийся взгляд выше, наталкиваюсь на холодные зеленые глаза. Он считает меня полной дурой!

      – Простите! – пищу, так как голос предательски пропал.

      Виктор

      Прогоняю Честера и приношу лестницу. Медсестричка пытается приловчиться, чтобы спуститься. Поперек повисает на ветке, выставив ненадолго свой зад в форме сердечка. Залипательно. Хоть какая-то компенсация за потерянное время…

      Она очень медленно спускается, но умудряется оступиться. Вовремя подставляю руку, но она все равно утыкается мне в рубашку.

      «Если хотела отблагодарить, то губы выше!» – хотелось сказать, но вовремя себя одергиваю. Что за бред. Спрашиваю безразлично:

      – Ты всегда такая неловкая? – и отпускаю руку. Она смущенно отступает назад.

      – Не