Фармацевт 3. Александр Санфиров

до ног.

      – Я даже не думала, что ты так здорово на коньках катаешься, – призналась Лида, когда мы шли в сторону дома.

      Думая, что девушка шутит, я глянул на неё, ожидая увидеть улыбку. Но она говорила вполне серьезно.

      – Лида, не смейся, я сегодня ужасно катался, видела же, сколько раз падал.

      – Ну, и что. Все равно у тебя хорошо получалось. Сразу видно, что ты в хоккее не новичок, – заявила девушка абсолютно серьезно.

      Озадаченный её словами, несколько минут я шел молча, переваривая то, что она сказала.

      То ли, Лида действительно так считала, или решила подбодрить, так и осталось для меня на тот момент загадкой.

      Мы с ней прогулялись до конца поселка, где остановились на пустой дороге и, я впервые поцеловал Лиду в пахнущие морозной свежестью губы.

      Девушка меня не оттолкнула, а попыталась неумело ответить на поцелуй.

      Коньки, висевшие на плече, помешали прижать ее ближе к себе.

      Обратно мы шли молча, Лида взяла меня под руку и держала так, как будто боялась, что я куда-нибудь исчезну.

      Валентина Григорьевна, как обычно, ждала нас у телевизора.

      – Явились, голубки, – приветствовала она нас. – Ну, рассказывайте, как первая тренировка прошла?

      – Сейчас переоденусь наверху, потом приду и расскажу, – ответил я и направился к лестнице, Настроение у меня, несколько поникшее после первой тренировки, после объятий с Лидой поднялось на небывалую высоту. Я даже не ожидал, что девушка воспримет мои поцелуи, как должное.

      Мда, по идее можно было бы уже перейти к более серьезным отношениям, но сделать это в нынешних условиях весьма затруднительно.

      Валентина Григорьевна хоть и приветствовала наши отношения, но вряд ли позволила бы до свадьбы увести дочку наверх и предаться там разврату. Возможно, именно поэтому, нам с Лидой никогда не удавалось остаться дома вдвоем. Увы, мама оставалась на страже.

      – Ладно, – сказал я сам себе. – После Нового Года сделаю предложение, пора начинать семейную жизнь.

      – И получать новые документы, – дополнил внутренний голос.

      За ужином Лида увлеченно рассказывала о моих успехах на льду, а мама с пониманием разглядывала ее слегка распухшие от поцелуев на морозе, губы. После ужина я поднялся к себе, Мозоли уже о себе не напоминали, но посмотреть на них все захотелось. Усевшись на стул, начал снимать носки, при этом на пол упал какой-то мусор.

      Приглядевшись, понял, что это высохшие кусочки эпидермиса с мозолей, от которых уже не осталось и следа.

      – С одной стороны хорошо, что регенерация работает, с другой стороны, не дай бог, если получу приличную травму, вопросов будет море, – подумал я, сметая остатки мозолей в совок.

      И как в воду глядел.

      Утром, когда мы уселись завтракать, и я потянулся за ножом, чтобы отрезать хлеба, Лида удивленно воскликнула:

      – Саша, у тебя ссадина на руке пропала. Я еще вечером ее заметила,