Подземная война. Алекс Орлов

понял, трактирщик…

      – Нет-нет, ваша милость, я даже не подумал! – замотал головой Тревор, прижимая руки к груди.

      – Не перебивай меня, я этого не люблю, как ты, наверное, уже понял.

      Тревор кивнул.

      – Если бы ты уделал их чугунной сковородой, я бы тебя понял. Они ведь не заплатили, надавали тебе пинков. А пинки – это обидно, правда, трактирщик?

      – При моей работе такое часто бывает, ваша милость.

      – Так вот, как я уже говорил, их пришло семеро – все были полное барахло. Пришлось рубить их надвое, но не сразу, а по результатам, так сказать, выполнения заданий. Вон, Банжарель рубил, Кауди, Жирный Пес, Базна, – перечислял Ландфайтер, и названные мясники потрясали поднятыми над головами орудиями. И все молча.

      – Кстати, ты заметил, что все они молчат? – улыбнулся Ландфайтер, словно перехватывая мысли трактирщика.

      – Я… Даже… Я заметил, ваша милость…

      – А знаешь почему?

      – Не… Нет… – покачал головой трактирщик, уже совершенно сбитый с толку и почти замороженный изнутри от ужаса, который исходил от этого страшного человека.

      – Потому что я им всем отрезал языки, понимаешь?

      Трактирщик заторможенно кивнул.

      – Я подумал, что в банде должен говорить только главарь, а главарь – это я. Остальные могут только слушать. Как тебе такая идея?

      Тревор не ответил. Он стоял неподвижно, боясь проявить неуважение любым жестом или словом.

      Вдруг раздался стук в ворота.

      Трактирщик ожил, его глаза задвигались, и он указал рукой, как бы спрашивая разрешения пойти и открыть. Но Ландфайтер рассудил иначе.

      – Банжарель! – сказал он, и названный разбойник, поднявшись, пошел открывать ворота.

      Подул ветер, и створки затрясло. На всякий случай Банжарель перехватил тесак поудобнее и одной рукой приоткрыл створку ворот.

      Перед ним стояли заплутавшие в ночи путники, и тусклый свет с зажженных трактирщиком светильников обрисовывал их неясные силуэты.

      – Чего вам? – прохрипел Банжарель, не в силах рассмотреть лица этих бедолаг. Ветер трепал их лохмотья, а один из бродяг даже был без сапога.

      – Чего вам? – снова спросил разбойник, крепче сжимая тесак, но незнакомцы не отвечали. А потом, будто откуда-то издали, кто-то простонал:

      – Помощь… Нам нужна помощь…

      – Помоги нам, – сказал тот, что стоял прямо перед воротами, и налетевший порыв ветра разметал его длинные волосы.

      Створка ворот захлопнулась, ограда загудела, и по ней застучали мелкие камешки, поднятые с дороги ветром.

      Банжарель закрыл лицо, а когда ветер успокоился, снова толкнул створку, однако никаких путников там уже не было, как будто их унесло ветром.

      Ландфайтер и остальные молча ждали, когда вернется Банжарель. Трактирщик все так же стоял на месте.

      – Мой предводитель… – прохрипел Банжарель.

      – Да, трактирщик, я обманул тебя – они могут говорить. Но лишь когда я велю им это делать, – заметил