Истории войны и мира. Часть вторая. Об одной маленькой смерти. Виталий Скворец

надо идти. Надо идти тебя и детей от врага защищать. Никто за нас этого не сделает.

      Танас услышал, как заплакала мама, уткнув своё красивое смуглое лицо в крепкую грудь мужа и почувствовал, как у него тоже потекли слёзы по щекам.

      Тем временем во дворе их дома скрипнула калитка, ведущая к соседям и в её проёме появился сосед Родионов Иван. Он был под два метра ростом, косая сажень в плечах, с короткой бородкой и усами. Короткий ёжик волос скрывала кепка. На плечи накинут серый пиджак, под которым виднелась косоворотка, заправленная в свободные летние брюки серого цвета. На ногах высокие, почти до колен сапоги. В Правой руке он нёс потрёпанный фанерный чемодан, а в левой небольшое лукошко, со снедью. Из – за голенища левого сапога, торчала ручка кавказского кинжала в ножнах. Он большими шагами подошёл к окну кухни. И заглянув в него увидел обнявшихся Елену и Дмитриоса и голову плачущего Танаса, выглядывающего из детской комнаты. Иван, нечаянно подглядевший сокровенный момент смутился, и чтобы привлечь внимание обнимающейся четы Ермиди, тактично кашлянул. Однако, это не возымело никакого действия на застывших в объятиях друг друга мужа и жены. Тогда Иван обратился к выглядывающему из-за дверного косяка Танасу.

      – Это кто ж там, с утра пораньше, не спит? Чи друг Танасик уже как выспался? – Спросил он густым басом.

      Супруги разжали свои объятья и Елена, вытерев слёзы, протянула руки на встречу сыну. Танас, бегом пересёк кухню и запрыгнул на руки матери.

      – Так я смотрю, ты уже тоже собрался Ваня. – Спросил Дмитриос, Вытирая рукавом жёсткой куртки навернувшиеся на глаза слёзы.

      – Так жинка ещё со вчерашнего дня собрала, как стало известно, шо на войну заберуть. – Сказал сосед и добавил: – Так, слышь, уж стреляют Дима. Я так разумею, шо толку ждать нет. А то засидимся по хатам, и всю немчуру без нас перебьют. – Попытался пошутить Иван.

      Между тем к винтовочным и пулемётным очередям, раздававшимся со стороны Петрушинской косы, добавились звуки боя со стороны Сталинского городка. Это была прямо противоположная часть города, находившаяся у шоссе ведущего к деревне Самбек и далее к Ростову. Оттуда раздались звуки разрывов ручных гранат и выстрелы из танковых пушек. Эти звуки отдались резонансным дребезжанием в оконных стёклах. Однако всё равно, казалось, что это было где-то далеко. Дмитриос взял стоявший у стола заплечный мешок, который в народе называли «сидор» и закинув его за плечи, поцеловав заплаканные лица жены и сына, вышел во двор.

      – Покуда всё, Елена. Теперь ждите с победой. – Сказал Дмитриос, старательно избегая смотреть на супругу и сына. Он быстро пошёл за Иваном, который уже открыл калитку на улицу.

      И они бок о бок пошли в сторону военкомата, до которого от улицы Социалистической, где они жили, если идти на прямки, через парк имени Горького, было не более двадцати минут ходьбы. После ухода мужа, Елена разбудила детей и стала умывать их. Дети с удивлением и испугам вслушивались в канонаду боя. Однако минут через пятнадцать заглох бой со стороны Петрушино, ещё