Он не твой. От Ада до Рая. Евсения Медведева

губу, чтобы показать обиду, но желание поделиться сплетнями было сильнее, поэтому она села на край стола и стала помогать мне раскладывать по ящикам документы. – Сорок семь, семьи нет, занимается хер знает чем, но в друзьях полстраны. Тут поможет, там зачешется, тут приболтает. Папа знаешь как таких называет?

      – Знаю, но вслух не скажу, – улыбнулся, старательно отворачиваясь.

      – Зато я скажу, Хуепутало с отполированным языком. Так вот, Ляшко из таких. Он, кстати, местный. Сын дипломата, только его отец получил какую-то должность и забрал всю семью в столицу еще в лохматых восьмидесятых. Скорее всего, Ляшко этот начинал на базе знакомств отца, а там научился вылизывать задницы до блеска и стал наращивать масштабы. Возвращался он сюда постепенно, когда в регион хлынули бабки перед олимпиадой. Приезжал набегами, а год назад совсем осел. Никто даже не смог сказать, чем он занимается, потому что не знают. Он светит своей физиономией на всех мероприятиях, блистает и светится, будто пуп земли. А на самом деле…

      – Хуепутало, я понял, – откатился к окну, забросил ноги на каменный подоконник. – А Ада когда вернулась?

      – А Ночка вернулась за месяц до открытия галереи, – Вера обошла меня и встала, прижавшись к стене, чтобы видеть моё лицо. – Там со спонсорством какая-то путаница. Одни говорят, что Ляшко на собственные грошики всё организовал, а другие говорят, что из кормушки отхлебнул.

      – И кто ж его кормит?

      – Не знаю, – Вера пожала плечами. – Но пару раз всплывала фамилия Горький.

      – Это не фамилия, – рассмеялся я. – Это кличка, Вер. А что подсказывают тебе женская чуйка и аналитические способности?

      – А я думаю, что он пуст, как Бобик, вот только пыли у него вагон и маленькая тележка, – Вера вспыхнула злым взглядом. – И он так ловко распыляет её всяким богатым дядькам, внедряясь к ним в доверие.

      – Чем же он тебе не угодил?

      – А тем, что за год до начала строительства проходил тот закрытый аукцион, помнишь, я показывала картину? Но на нём ещё выставлялись ранние работы Адель, а также наброски. Там столько бабла было собрано! Волосы дыбом вставали, отец с Вадиком тогда ржали, что явно не тем занимаются, раз каракули обошли по доходу нефтеперекачку.

      – А что здесь странного? Ты же сама сказала, что спрос на её работы высокий!

      – А то, Денис Саныч, что на прокурорских днях рождения надо присутствовать, а не лакать конину в лесу! – она коварно подмигнула, а я вспомнил, что когда нас потревожил голос Ляшко, его кто-то окликнул, дав спасительные минуты на эвакуацию. Эх, Вера Дмитриевна… Какой, на хрен, Мед?

      – Говори, Вьюша. Говори…

      – А Ночку ограбили, – она пожала плечами и села на подоконник. – Из квартиры вынесли все наброски и несколько картин.

      – Ну бред. Вер, ты сама-то в это веришь? И что? Её обокрали, потом на аукционе выставляют её работы, и она спокойно смотрит, как вор обогащается?

      – Это неточная информация, – Верка задумалась, говорить ли то, что нарыла, или не делать этого, а значит, инфа