Гнездо Феникса. Антон Валерьевич Платов

освещенной рубке было уютно; совсем не хотелось спать или спускаться вниз, в тесную кают-компанию. Я сходил на камбуз, вскипятил чаю, вернулся наверх. Прихлебывая из кружки, еще раз изучил старую кэпову карту. Все было верно: «с/х для МС, 14-2.2/П, выше не прошли».

      А за стеклами рубки клубился туман. Я – ради интереса – встал, отворил внешнюю дверь, ведущую на палубу. Не было видно ничего – ни близкого фальшборта, ни досок палубного настила. Но туман, как ни странно, не потек внутрь рубки, а так и остался висеть молочно-непрозрачной стеной над комингсом, в дверном проеме. Падающий из проема свет вырезал в тумане короткий размытый коридор, за которым было совсем темно.

      Захлопнув дверь, я вернулся внутрь, в домашний уют рубки; включил радар. Он заверещал тихонько наверху под топом мачты. Тусклым зеленым светом загорелся экран. Описав полный круг, зеленый лучик из центра экрана оставил только одну коротенькую полосочку где-то на северо-западе. Это было естественно: на Кичуге радар отбил бы всю береговую линию, а здесь берега были слишком близко. Единственная ярко-зеленая отметка была, вероятно, Медвежьим Камнем – той самой огромной скалой на берегу, которую я не так давно оставил по левому борту.

      Я выключил радар и почти сразу услышал голос.

      Сначала я подумал, что мне показалось, но через полминуты возглас повторился:

      – Эй, на катере! – голос был негромкий и явно принадлежал девушке или девчонке. Почему-то первой моей реакцией была обида: с чего это вдруг наш любимый пароход обзывают катером?

      Я поднялся и вышел на палубу, сразу потонув в молочном океане тумана; шагнул в него еще глубже и, выставив вперед руки, уперся в фальшборт.

      – Кто здесь? – спросил я в туман.

      – Я, – ее голос звучал где-то совсем рядом.

      – Ты где?

      – Тут я, на берегу.

      – Да? – мой вопрос был не умнее предыдущего ответа с берега.

      – Ага…

      – А что ты там делаешь?

      – Стою.

      – Подожди-ка минутку, – прервал я этот дурацкий диалог.

      Гремя подошвами кирзачей по решетчатому металлическому трапу, я спустился вниз, в машину, и вернулся на палубу с полуторакиловаттной лампой с отражателем и длинным шнуром. Воткнув шнур в розетку внутри рубки, я включил лампу и направил ее туда, где, по моему разумению, должен был быть берег. В мощной струе света едва проявились ближние ветви деревьев, нависающие почти над палубой, какие-то темные силуэты среди тумана; блеснула черная вода.

      – Ну ты где там? – крикнул я.

      – Здесь, здесь! – одно из темных пятен закачалось, и я понял, что моя собеседница машет руками.

      – Ты у самой воды?

      – Наверное. Но я боюсь проверить. А вдруг здесь обрыв.

      – Нету здесь обрывов, – пробормотал я. – Стой, где стоишь, и кричи почаще, чтоб я тебя сходнями не убил.

      – Чего кричать?

      – Кричи «ау», если хочешь.

      Я пристроил лампу на палубе и, под аккомпанемент