Гнездо Феникса. Антон Валерьевич Платов

– «Бастион-2». «Wall Street Journal» и «Guardian», как всегда завопили о том, что «русские продолжают бренчать оружием и создают новые виды бесчеловечного вооружения», особенно напирая на милитаристское звучание названия станций, и, как всегда, были неправы. Во-первых, слово «бастион» обозначает сооружение оборонительное, а во-вторых, мощные рентгеновские лазеры «Бастионов» были предназначены всего лишь для подавления спутников слежения предполагаемого противника. «Бастионы» действительно были научными лабораториями и станциями монтажа и дозаправки космических кораблей. Ну а то, что заложенная в них способность давить спутники ПРО вкупе с еще десятилетие назад принятыми Россией на вооружение баллистическими ракетами с хаотически маневрирующими боеголовками сводила «на нет» хваленую систему противоракетной обороны предполагаемого противника, было всего лишь дополнительным эффектом. Приятным, но отнюдь не основным.

      За всеми этими мыслями Санька едва не пропустил своей станции и, когда за окном пронеслись и замерли деревья и домики Яхромы, едва успел подхватить рюкзак, сунуть в него блокнот и выскочить из вагона.

      После кондиционируемого вагона дмитровского регулярного воздух на пристанционной площади Яхромы показался совсем уж раскаленным. Санька заглянул в магазинчик, чтобы взять пару бутылок пива и докупить продуктов, и снова вышел на воздух. Вообще-то до долины от станции было всего девять километров – полтора часа хода, но мысль о том, что придется с рюкзаком (пусть и легким) за плечами тащиться по раскаленному асфальту, как-то не радовала. Тем более что на площади рядком стояло в ожидании дачников и прочего народа несколько новеньких ВАЗ-вездеходов местной службы такси.

      Минут через десять Санька уже был в Ильинском – богатом селе, раскинувшемся на запиравшем долину Яхромы высоченном холме.

      Отсюда, с Ильинского холма, открывался самый лучший вид на любимую Санькину долину. Яхрома полускрытой прибрежными зарослями узкой лентой вилась по широкой пойменной луговине. Перетекая один в другой, вставали по бортам долины крутобокие моренные холмы, заросшие старым смешанным лесом. Широко раскрываясь небу, долина уходила далеко на восток, к истокам реки. Санька постоял на холме, с удовольствием озирая открывавшиеся отсюда красоты, выкурил сигарету и начал спускаться.

      Впервые он попал на Яхрому еще будучи школьником, на первую свою полевую практику ГеоШколы МГУ: универовский народ облюбовал эти места чуть ли не в середине прошлого века. Долина удивила и сразу пленила его, как и многих других, – так сильно отличалась она от остальной Средней России. Ручьи здесь звенели по россыпям гальки и заросшим мхом валунам, сама Яхрома местами больше напоминала стремительную горную речку с обилием каменных перекатов, холмы вздымались над долиной на десятки метров, то обрываясь к воде отвесными песчаными стенами, то разливаясь широкими пологими склонами, заросшими зеленой травой.

      Санька спустился с холма и, вдыхая