Кошки-мышки. Иэн Рэнкин

что ты начал говорить о «настоящем» Эдинбурге?

      – Староста Броди и Уэверли[5], Холируд и Скала Артурова трона. – Чарли снова оживился. – Все это показуха для туристов. А я всегда догадывался, что под этой мишурой должна быть какая-то другая, темная жизнь. И я начал искать ее в жилых и заброшенных кварталах:

      Вестер-Хэйлз, Оксгангз, Крэгмиллар, Пилмьюир.

      – Ты начал бродить по Пилмьюиру?

      – Да.

      – То есть сам стал туристом?

      Ребусу случалось видеть подобных искателей приключений, любителей посмаковать чужую жизнь на дне города, но обычно эти люди, очень ему неприятные, бывали постарше и посостоятельней Чарли.

      – Я не турист! – Собеседник Ребуса дернулся, как форель, заглотившая крючок. – Я ходил туда, потому что мне там нравилось и я нравился им. – Голос его помрачнел. – Там я чувствовал себя дома.

      – Нет, молодой человек. У вас есть большой собственный дом и родители, переживающие за вашу университетскую карьеру.

      – Чушь!

      Чарли встал, оттолкнув стул, подошел к стене и прижался к ней лицом. Ребус подумал, уж не собирается ли он стукнуться головой о стену, а потом заявить, что полиция применяет крутые методы воздействия. Но нет, Чарли просто хотел прислонить щеку к чему-то холодному.

      В комнате действительно было душно. Ребус, давно снявший пиджак, теперь закатал рукава и потушил сигарету.

      – Ну ладно, Чарли.

      Внутреннее сопротивление юноши, видимо, ослабло.

      Пора было переходить к вопросам.

      – В ту ночь, когда Ронни сделал себе роковую инъекцию, ты ведь был у него, правда? – Был. Некоторое время.

      – Кто еще находился в доме?

      – Трейси. Я ушел, а она осталась.

      – А еще кто-нибудь?

      – Заходил какой-то парень, ненадолго. До этого я несколько раз видел его вместе с Ронни. Когда он появлялся, они прямо не отходили друг от друга.

      – Ты полагаешь, это был его поставщик?

      – Нет. Ронни всегда сам доставал себе дурь. Во всяком случае, до последнего времени. В последние две недели ему не удавалось ничего купить. Но с этим парнем они были как-то особенно близки…

      – Я слушаю.

      – Ну, как любовники, что ли.

      – А Трейси?

      – Да, да, но это же ничего не доказывает! Вы же знаете, как большинство наркотов зарабатывают деньги. – Воруют?

      – Воруют, играют… И работают на Колтон-хилле.

      Холм Колтон к востоку от Принсес-стрит. Да, Ребус знал о Колтон-хилле, о машинах, стоящих всю ночь у его подножия, вдоль Риджент-роуд. Знал он и о кладбище Колтон, и о том, что там происходит.

      – Ты хочешь сказать, что Ронни торговал собой?

      Фраза прозвучала грубо, как заголовок в желтой прессе.

      – Я говорю, что он ошивался там вместе с другими парнями и к утру всегда бывал при деньгах. – Чарли сглотнул. – Иногда еще и при синяках.

      – О господи.

      Ребус добавил эту информацию к тому, что начинало уже складываться у него в голове в подобие дела. Очень грязного дела. Как

5

Церковный староста Броди – уважаемый согражданами краснодеревщик, по ночам совершавший грабежи и кражи; его история толкнула Р. Л. Стивенсона на создание «Странной истории доктора Джекила и мистера Хайда»; Уэверли – герой одноименного романа В. Скотта.