Когда пришла чума. Василий Сахаров

конце концов, он ничем не рисковал. Следовательно, мог позволить себе поездку на север. Будет эпидемия или нет, он в безопасности. А вернуться никогда не поздно. Поэтому предложение Аскерова нужно принимать.

      Конечно, Вагрин индивидуалист и мог выбрать свою тропку. Шансы на выживание у него были выше среднего и можно залечь где-то в Подмосковье или дальше, выкопать блиндаж в укромном месте, сделать запасы и наблюдать за апокалипсисом со стороны. Или отправиться на Урал, пока самолеты летают, залечь в горах и пересидеть чуму. Но как долго он сможет выжить один? Месяц, два, три. Это без проблем. А дальше-то что? Наступит зима, и сидеть в дебрях одному не интересно, скучно и опасно. Случись что, и помочь некому. А в бункере, если все сделано по уму, тепло, безопасно, сытно и есть с кем поговорить. Опять же бабу можно взять с собой, знакомых красоток хватает. Глядишь, ребенка родит. А еще есть племянник, которого бросать не хотелось, ведь это единственный родственник…

      Тем временем обсуждение будущего побега из цивилизованного мира подошло к концу и Аскеров, повысив голос, спросил:

      – Итак, кто со мной?

      Отозвался Колыван:

      – Ты мое слово слышал. Если есть список, пиши меня и двух мальчишек, десять и девять лет. Со мной еще воспитательница.

      При этом он так усмехнулся, что всем стало ясно – воспитательница нужна старому авторитету не только для ухода за детьми. Но это его дело. Личное.

      Следующим высказался Утес:

      – Мы с Сержем принимаем предложение. Со мной брат, трое детей и две женщины. С Сержем жена, мать и две дочери.

      За ними высказался Вепрь:

      – Моя семья уже на базе. Кроме меня баба, сын и дочь.

      Далее очередь Наемника:

      – Я с вами. Буду один.

      Потом слово сказала Аллочка Смирнова:

      – Принимается. Я с матерью и отцом.

      Тишина. Все посмотрели на доктора, и Арцыбашев покачал головой:

      – Как хотите, а я останусь. Если эпидемия будет, врачи больше нужны здесь.

      – Ильич, не дури! – Аскеров подскочил к нему и встряхнул доктора за плечи.

      Арцыбашев высвободился из захвата и покачал головой:

      – Нет.

      – Это твое последнее слово?

      – Последнее.

      – Ну и дурак. Ты понимаешь, что второго такого шанса не будет?

      – Понимаю. Но иначе поступить не могу. Вам-то что? Вы люди тревожные. Наверное, вам лучше на севере спрятаться, меньше крови прольется. А я не могу уехать. Просто не могу. Иначе меня совесть загрызет.

      – При таком раскладе на сутки ты мой гость.

      Доктор поморщился и согласился:

      – Как скажешь.

      «Молодец, доктор, – подумал Вагрин, глядя на Арцыбашева. – Пожалуй, он единственный, кто поступает не по здравому рассуждению, а по зову сердца. Жаль его, пропадет. Так всегда, идеалисты погибают первыми».

      – Как знаешь, – Шарукан отступил от врача и спросил его: – Надеюсь, ты осознаешь, что лишнего болтать не надо? По крайней мере, пока мы не покинем Москву.

      – Не мальчик. Знаю, что бывает, когда язык развязывается.

      – Вот и ладно, – тяжело вздохнув, Аскеров посмотрел на Вагрина: – Андрюха, а ты что