Летняя королева. Элизабет Чедвик

говорить тише, Алиенора продолжила:

      – Архиепископ говорит, что я должна выйти замуж за Людовика, наследника Франции. Папа договорился об этом до того, как он… прежде чем уехал.

      Петронилла посмотрела на нее пустым взглядом и отбросила стебель ромашки.

      – Когда? – требовательно осведомилась она.

      – Скоро. – Губы Алиеноры скривились на этом слове. – Он уже едет к нам.

      Петронилла ничего не сказала и отвернулась, суетливо распутывая узлы на шнуровке платья.

      Алиенора протянула руку, чтобы помочь, но Петронилла отшатнулась.

      – Я справлюсь без тебя! – выкрикнула она. – Ты мне не нужна!

      – Петра…

      – Ты только и знаешь, что уезжать и бросать меня, как остальные. Я тебе не нужна. Никому не нужна!

      Алиенора почувствовала себя так, словно Петронилла вогнала в ее тело нож.

      – Это неправда! Я тебя очень люблю. Неужели ты думаешь, что это был мой выбор? – Она с отчаянием встретила яростный, испуганный взгляд сестры. – Думаешь, у меня не болит сердце и мне не страшно? Единственное, что у нас есть, – это мы. Я всегда буду заботиться о тебе.

      Петронилла заколебалась и, повинуясь смене настроения, бросилась в объятия Алиеноры, крепко обнимая ее и заливаясь слезами.

      – Я не хочу, чтобы ты уезжала!

      – Я не уеду. – Алиенора гладила Петрониллу по голове, по ее щекам струились слезы.

      – Поклянись!

      Алиенора перекрестилась.

      – Клянусь своей душой. Никто нас не разлучит. Я не позволю. Иди сюда.

      Шмыгая носом, с мокрыми от слез щеками, она помогла Петронилле распутать узел.

      – Какой… какой из себя Людовик Французский?

      Алиенора пожала плечами и вытерла глаза.

      – Не знаю. Его готовили для служения Господу, пока не умер его старший брат, так что, по крайней мере, чему-то учили. – Она помнила, что его отца прозвали Людовиком Толстым, и в ее воображении возник тошнотворный образ бледного тучного юноши. Она задумчиво вздохнула. – Так пожелал папа, и у него, вероятно, были на то свои причины. Мы должны исполнить свой долг и подчиниться его воле. Выбора у нас нет.

      5

      Бордо, июль 1137 года

      В отупляющей июльской жаре приготовления к прибытию французского жениха и его армии продолжались полным ходом. В Бордо пришло известие, что Людовик достиг Лиможа как раз вовремя, чтобы отпраздновать 30 июня День святого Марциала. Он принял присягу графа Тулузского и тех баронов Лимузена, которые пришли поклясться ему в верности, когда весть о предстоящей свадьбе распространилась по землям Алиеноры. Теперь, в сопровождении вассалов Алиеноры, французская кавалькада преодолевала последний отрезок пути.

      От подвалов до верхушек башен Бордо готовился к встрече Людовика. Таверны были чисто выметены и украшены флагами и гирляндами. Из окрестностей в город катились повозки с припасами, гнали коров и овец для заклания. Швеи трудились над тончайшей бледно-золотистой