Заговор Тюдоров. К. У. Гортнер

и дохода что чаевые. И еще глянул на меня так, точно я собираюсь что-то стянуть, когда ее высочество сказала, что хочет перемолвиться со мной словцом насчет своего пса.

      Меня кольнула тревога. Кортни недоверчив – недобрый знак.

      – Ты сделал все как надо, – проговорил я вслух. – Теперь она знает, что мы здесь, и не будет застигнута врасплох, увидев меня. Тем не менее я хочу, чтобы ты держался от Кортни подальше. Мне не нравится то, что я о нем слышал.

      Перегрин кивнул. Я подошел к сундуку, достал свой новый, с иголочки, камзол ярко-красного цвета и наплечную цепь, завернутую для сохранности в кусок холста. Когда я развернул лоскут, обнажив массивные золоченые звенья, Перегрин громко присвистнул:

      – Вот это штука! Пару золотых, верно, стоила, не меньше.

      – Не спеши восторгаться. Это подделка. Для тебя я тоже прихватил новый камзол и рукава.

      – Только не из бархата. И цепи к ним, бьюсь об заклад, не полагается.

      Я рассмеялся:

      – Хорошенький из тебя получается оруженосец! – Я похлопал его по плечу. – Поди вымойся как следует да не забудь про мыло. Нынче вечером, друг мой, будем пировать при дворе.

      Я нарочно не стал следить за его мытьем и целиком погрузился в собственные хлопоты, пока не услышал за спиной досадливый вздох. Перегрин, уже в новом наряде, неловко застыл посреди комнаты; его непокорные кудри, смазанные маслом, влажными завитками ниспадали на плечи. Зеленый шерстяной камзол подчеркивал изумрудный оттенок его глаз.

      – Ты отмылся на славу, – заметил я.

      – Все тело чешется, как будто у меня блохи, – скривился Перегрин.

      – Так ведь ты все утро провел в конюшне.

      С этими словами я повернулся к маленькому ручному зеркалу, которое еще прежде установил на табурете. Закрепив на плечах массивную цепь, я вспомнил об оружии. Я пристраивал за голенищем кинжал, когда Перегрин вдруг спросил:

      – Нам тоже грозит опасность?

      С ответом я не торопился.

      – Если бы ты просто объяснил, что происходит, я бы мог…

      Я предостерегающе вскинул руку.

      – Ты обещал, помнишь? Никаких вопросов. – И добавил уже мягче: – Мне просто нужно поговорить с ее высочеством. Вполне возможно, что мне понадобится твоя помощь.

      Лицо Перегрина просветлело, чего я, впрочем, и ожидал. Повернувшись к дорожной сумке, я достал перо, чернила и лист бумаги. Оторвав клочок, я быстро набросал пару слов.

      «Конюшни. Завтра в полдень».

      Больше ничего не посмел добавить – на тот случай, если записка попадет в чужие руки. Я сложил обрывок бумаги крохотным квадратиком, без труда помещавшимся в ладони, сунул его под камзол и лишь затем повернулся к Перегрину.

      – Хочешь, чтобы я его отнес? – с нетерпением осведомился он.

      – Посмотрим, – отозвался я. – Вначале давай выясним, что уготовил нам нынешний вечер. Пойдем. Не хватало еще в первый же день при дворе опоздать на пир.

* * *

      Гулкий парадный зал был огромен и на диво хорошо прогрет благодаря двум громадным каминам каннского