Кошмарный робот. Майлз Джон Брейер

щелчок одного из телеграфных аппаратов. Я остановился в изумлении. Из комнаты, которую я только что покинул, пришло сообщение, и это было ее сообщение. Я бы узнал его из тысячи.

      – Отрывисто, в сокращениях, которые мы использовали для большего удобства, были набраны эти слова: "Приходите, убивают", – я не стал больше ждать, а бросился в комнату. Она была пуста, кроме нее, и лежала точно так же, как я ее оставил, только рука ее соскользнула с подлокотника кресла и свисала наружу.

      – Минуточку, – сказал я. – Был ли на этом стуле передатчик?

      Он неподвижно смотрел на меня, веки медленно скатывались с белков его глаз.

      – Ваш разум путешествует вместе с моим, сэр, – сказал он хрипловатым шепотом. – На подлокотнике кресла, с нижней стороны, был установлен передатчик. Как вы думаете, возможно ли, чтобы она смогла прийти в себя настолько, чтобы отправить сообщение? Между нами говоря, когда я уронил ее руку перед тем, как уйти за стимулятором, я оставил ее рядом с передатчиком. Я знаю, что рука не висела, когда я уходил.

      – Продолжайте, – попросил я.

      Он не обращал на меня внимания, а начал говорить словно сам с собой.

      – Но она была мертва, – сказал он. – Она была мертва. Она была мертва не менее часа. Когда я вернулся, в ней не было абсолютно никаких изменений. Она была мертва и до, и после. Я знал это, хотя и не признавался себе в этом.

      Он словно вышел из задумчивости и, снова повернувшись ко мне, продолжил свой рассказ:

      – Я подхватил ее на руки и понес, безжизненную, ускользающую, желеобразную массу, в лабораторию, положил на операционный стол. Там, в бешеной спешке, я испробовал все известные мне способы оживления, и все безуспешно. Сэр, с того момента, как я впервые увидел ее, и до тех пор, пока я окончательно не отказался от борьбы, клянусь вам, не было ни одного движения, знака, символа или признака жизни. Она была мертва.

      – Как и любой другой человек, внезапно лишившийся чего-то ценного, я поначалу не понимал смысла этого. Да и вряд ли когда-нибудь пойму. Только после того, как я отказался от попыток реанимации, я начал размышлять". Судмедэксперты вынесли свой вердикт. Вы знаете, что они сказали. Они не знают, что стало причиной ее смерти. Они думают, что я убил ее во время эксперимента, как мне кажется".

      Он взглянул на меня краем глаза и продолжил спокойно, как мог бы говорить совершенно незаинтересованный свидетель:

      – На теле не было никаких следов. На коже не было ни царапины, ни булавочного укола. Не было ни синяков, ни пятен, ни ссадин, ни следов или признаков физического насилия. Я уже собирался сказать, что это болезнь сердца, как вдруг вспомнил сообщение, пришедшее по телеграфу: "Приходите, убивают…". Впервые я понял, что сообщение было неполным. По какой-то непонятной причине этот факт до сих пор ускользал от меня. Тогда, сэр, я успокоился и планомерно принялся за работу.

      – Я не сомневался в личности убийцы, если таковой был. Я рассудил, что Дреннинг сделал ей предложение, получил отказ и,