Повествования о судьбах. Александр Горностаев

время не рассуждать о текущих процессах в стране, в обществе, в мире. Слишком болезненны были её рассуждения для собственного сердца. А в свете её обиды на весь учёный мир, лишивший её возможности закончить работу всей жизни, всякие размышления вызывали душевную боль.

      Она отвлекалась на что-нибудь другое, лишь бы не думать об этом. А теперь она сидела неизвестно сколько времени. Тьма уже накрыла торговые площади.

      Лошкиной показалось: стало совсем тепло. И какие-то светлые видения ей начали то ли мерещиться, то ли возникать в памяти. Вдруг она увидела себя в детстве. Будто бы она в платьице в горошек на лужайке с матерью… А вот она в школе читает стихи любимого Некрасова: «Там били женщину кнутом, крестьянку молодую…»

      А потом она увидела мужчину седовласого с белой бородой. Может быть, это некрасовский Мороз, Красный нос? Ведь на самом деле мороз только усиливался. Нет, неожиданный гость показался знакомым.

      – Людмила, – сказал старец, – тебе пора собираться.

      Л.А. всмотрелась в говорящего.

      – Пётр Алексеевич, – узнала она руководителя своей дипломной работы в институте, в далёкие времена, сорок лет назад… Но этого не могло быть. – Вы как здесь оказались?

      – Я за тобой, – сказал Пётр Алексеевич.

      – Но почему? Вы же… умерли, – страшная догадка мелькнула в голове Л.А. – Я что? Тоже умерла?

      – Не пугайся так. Все люди умирают. Пойдём.

      – Куда?.. К нему? Но его же нет? Не существует…

      – Не всё так просто, как кажется.

      – Да, вы всегда так говорили. Это ваша приговорка. Значит, это вы на самом деле…

      Пётр Алексеевич повернулся спиной и пошёл куда-то вдаль. Даже не пошёл, а казалось, поплыл. Не могла противиться Л.А. его призыву. И пошла вслед за широкой спиной своего наставника. Всё казалось пустынным и тихим. Будто бы никого не было не только на базаре, но и в стране, в мире…

      Но мир был и существовал – по не постижимым каким-то законам, не вписываясь в рамки и умозаключения людей…

      УРЗИКА

      Петров собирался на свидание. Покрутился перед зеркалом, таким небольшим стеклом, поставленным на банный котёл. В постройке, предназначенной для бани, он жил в одиночестве. Обитал тут всё тёплое время года. Пребывал преспокойно, избавившись из-под присмотра родителей, с которыми он вообще-то жил в частном доме. Немного тесновато помещение бани, зато свобода. Дом же находился отдельно, в нескольких шагах. Как-то так повелось, не использовалось помещение по назначению, мытьём тел в бане никто не занимался, она пустовала. Вот Петров и приспособил её. И отсюда ходил на свидания, мог возвратиться поздно. Никто не контролирует его поздние возвращения. Красота…

      Петров собирался на свидание. Неоднократно они уже встречались с Лидой. Но он всегда ждал этих моментов их общения… Оглядывал себя ухажёр. Вполне его устраивала собственная физиономия. Построил рожи