Перекати поле пустоши. Карина Степанюк

отвела глаза и посмотрела на иконы. Образы на них были смиренны. Они будто намекали, что и она должна быть такой, когда говорит с высшими силами.

      – Я была греховна, – призналась Артемида. – До вознесения пила много алкоголя, ругалась, осуждала, мнила себя вершителем судеб. Клеветала, лгала, обманывала, даже убивала. Все заповеди Господа нарушила. Но отработала роль Иисуса. Спасла утопию. Тогда-то мне и была дарована свобода. Что же сейчас делаете вы? Сами нарушаете обещание, не давая выбора.

      Михаил улыбнулся. Его синие волосы сейчас блестели ярче звёзд. Будто он был светом, а всё остальное надуманные стереотипы. Тут он сжался до размера маленького шара и завис в воздухе. Рядом стоящие тоже стали сжиматься.

      – Вот ты и покаялась, – сказал Уриил и превратился в дымку.

      «А ведь раньше я видела их только так, в первозданной форме. Отчего же поспешно надумала различные внешности, подобно обычному люду», – пронеслось в голове Артемиды, которая сейчас в церкви видела только семь сфер, наполненных светом.

      Тут замигал Чамуил розовыми нотками, послышался его голос:

      – Демоны Антипуса отбирают души, которые изначально были отданы Богу. Мы должны пресечь их грязные трюки и вернуть людскую волю, искусно подавленную темнотой.

      – Я отказываюсь! – заявила Артемида.

      Её резкий взмах руки будто рассёк пространство и режущим потоком воздуха прошёлся по пустому залу прихода. Вихрем закружился у входа и осел никчёмной пылью. Тут глаза её наполнились болью. Она зарычала, потом застонала. Склонилась на колени, зажимая ладонями лицо, а глазные яблоки дулись и съёживались. Когда раскалённые иглы перестали терзать Артемиду, она упёрлась ладонями в пол и оставила на нём сажевые следы.

      – Что вы сделали со мной? – с надрывом спросила она.

      Облачко, которое было дальше всего от неё, замигало жёлтым, из него послышался льющийся ликующий голос:

      – Отняли единственную твою отраду…

      – Нет! – воскликнула та, чтобы оборвать дурное сказание.

      – Отняли видение. Ты больше не пророк, – продолжал ликующий Джофиил. – Ты ничего в этом мире не сможешь получить, кроме наших накидок, которые всё тебе вернут.

      – Твой отказ, – заговорил Михаил. – означает беспомощность, бессилие перед устоями, установленными уже не нами, а демонами, которые сыграют с тобой злую шутку, а ты даже не сможешь им противиться.

      – Таково теперь твоё жизненное бремя, – закончил Чамуил, сверкая розовым, подобно рассвету.

      И действительно, двери церкви открылись и в них сейчас сияло поднимающееся из-за горизонта солнце. Священник, который принял обед молчания и лишь однажды его нарушил, чтобы передать послание архангелов Артемиде, не узнал её, однако спешно подошёл, протягивая руки и помогая встать.

      – Не нужно, – гневно вырвалась та и направилась к выходу.

      Ступив на неожиданно острые камни насыпной дорожки и повреждая о них ступни, Арти заметила, что