В поисках жанра. Василий П. Аксенов

в солидную сумму, а может быть, и отнятие водительских прав.

      Как раз километрах в восьми-десяти отсюда ехал по дороге на мотоцикле егерь заповедника. Уж он-то наверняка бы дуровскую машину или сам задержал, или позвонил на близкий пост ГАИ. Однако встречи Дурова с егерем не произошло, потому что прежде на шоссе появились тетки.

      Две тетки с сумками вылезли к роднику, прямо откуда-то снизу, из густого кустарника, которым зарос крутой, местами просто обрывистый склон. Они вылезли и изумленно охнули, когда увидели прямо перед собой спокойный частный автомобильчик и обнаженного по пояс ничего себе паренька (Дуров издали производил именно такое впечатление), который мирно брился, заглядывая в этот автомобильчик. Это была редкая удача для теток, и они заверещали от удовольствия. Дуров же не знал, что это и для него редкая удача, и потому не заверещал.

      – А ты бы нас, парень, не подбросил к Феодосии? – спросили тетки.

      Они были красные, распаренные, одна вроде даже багровая, после подъема. Странно было видеть среди молодой нежнейшей листвы на фоне сверкающего моря этих двух бесформенных теток, одетых еще по-зимнему, перепоясанных шалями, в тяжелых резиновых сапогах и с сумками. У Дурова чуть-чуть испортилось настроение. Присутствие двух больших теток на заднем сиденье ему не улыбалось. Он привык в этот час ехать один, с удовольствием курить и слушать радио, брекфест-шоу с музыкой и разными интервью.

      – Вот сейчас добреюсь, потом умоюсь, потом позавтракаю, а потом уже поеду, – сказал он теткам без особого привета.

      – Ну вот и отлично, мы с тобой поедем.

      Тетки приблизились и свалили свои сумки возле переднего правого колеса.

      – Охохонюшки-хохо, – сказала одна из теток.

      Что означало в данном случае это емкое слово, Дуров не понял.

      Вторая тетка вздохнула более осмысленно. Она развязала свою шаль и сбросила ее с плеч. Краем глаза Дуров заметил густые и, пожалуй, даже красивые светло-каштановые волосы. Тетка подняла лицо к солнцу и вздохнула, и этот вздох ее легко читался. Боже мой, вот и опять весна! Боже! Боже! – так можно было прочесть теткин вздох.

      Присутствие этих теток смазало дуровский утренний кайф, и вскоре они поехали. Между прочим, за три минуты до того, как выехал из-за поворота егерь заповедника. Три минуты отделяли нашего странника от серьезных неприятностей.

      – А ты сам-то куда, парень, едешь? – спросили тетки с заднего сиденья.

      – В Керчь, – ответил Дуров.

      Он все-таки включил свой брекфест-шоу и слушал сейчас сводку новостей. Все было как обычно, кто-то что-то отверг, кто-то отклонил, кто-то опроверг…

      – Ох, машинка-то у тебя хороша, – сказали тетки. – Папина?

      – Почему папина? – удивился Дуров. – Моя.

      – Где ж ты на машину-то заработал?

      До Дурова наконец дошел смысл вопроса. Возраст. Молод, дескать, еще для собственной машины. Тетки не заметили его морщин, а возраст, видимо, прикинули