Зигун. Дмитрий Кондратенко

говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться».

      «Посему, то есть почему. Потому что благами отторгаются люди от Бога, как душа, не имеющая тела, не ест, но Господь сказал это по общему обыкновению, ибо душа, по видимому, не может оставаться в теле, если плоть не питается. Господь не запрещает трудиться, но запрещает целиком предавать себя заботам и пренебрегать Богом. Должно и земледелием заниматься, но должно заботиться и о душе». (Толкования на Мф. 6:25.)

      Настал день, когда Машенька сделала первый шаг. Зигун, конечно, был в это время рядом. Они вообще проводили много времени вместе. По утрам, когда няня забывала прикрыть занавеску, чтобы солнечный свет не разбудил «солнышко», он закрывал солнце тучками, и тогда Машеньке удавалось еще поспать. Они вместе вставали, одевались, умывались и завтракали. Потом вместе гуляли, снова ели – и после спали. Так проходил день за днем. При этом с няней Зигуну повезло, и работать ему практически не приходилось.

      Жила девочка с отцом в загородном доме, гостей у них практически не было, поэтому от микробов и болезней защищать особенно не требовалось. Отец девочки все время был на работе и видел дочь только перед сном. Зигун сильно переживал по этому поводу, но ничего сделать не мог.

      У Машенькиного отца при этом был свой собственный ангел. А может, его и не было – Зигун точно не знал, поскольку никого из «своих» рядом никогда не видел. Глава семьи чем-то не нравился ему, хотя он не смог бы объяснить, чем именно, да и причин осуждать у него не было, кроме уделения дочери не слишком много времени. И вообще, это грех – осуждение кого-либо: «Не судите, да не судимы будете».

      «Господь запрещает осуждать, а не изобличать, ибо изобличение служит на пользу, а осуждение является обидой и унижением, тем более в том случае, когда кто-либо сам, имея тяжелые грехи, поносит других и осуждает тех, кто имеет гораздо меньшие грехи, за которые может судить только один Бог». (Толкования на Мф. 7:1.)

      Читая это, Зигун вспомнил, как в институте, когда он учился, преподаватель завел разговор о религии и рассказал о разговоре двух священников. По его словам, эти священники были непростые и занимали весомые места в иерархии священнослужителей.

      – Выбери самое главное в религии, – сказал один из священников, обращаясь к другому, – чтобы одним словом сказать о ней. Сможешь?..

      – Прощение, – ответил второй священник.

      – Нет, не прощение. Если ты кого-то простил – значит, сначала осудил. Иначе нет прощения… Не суди – это и есть главное. Ведь тогда и прощать не придется…

      Глава 3

      При изучении Евангелия у Зигуна порою возникало больше вопросов, чем он получал ответов. В частности, не слишком понятны были ему строки про прелюбодейство.

      «Вы слышали что сказано древним: не прелюбодействуй».

      «Одно дело прелюбодеяние, другое блуд. Прелюбодеяние – это грех с замужнею, а блуд со свободною». (Толкования на Мф. 5:27)

      «Сказано