Разные судьбы. Евгения Анатольевна Яковец

Хотел бы высказать все свои накопившиеся обиды. Обиды за мать. Хотел рассказать о том, что не раз слышал, как она плачет в подушку, когда думает, что все уже спят. Но не мог. Не хватало слов и сил.

      Отец вдруг сорвался с места и кинулся куда-то бежать, но тут же вернулся, схватил Мишку за плечи и начал трясти.

      – Мать где?! Говори!

      Мишка вырвался из отцовских рук и снова упал лицом в мокрую от слез подушку. Он рыдал.

      Неизвестно, что было бы, если бы в это время не пришла мать. Она буквально кинулась к сыну.

      – Миша, сынок, ты что? Что случилось? Уйди, – коротко бросила мужу. Тот, ругаясь про себя, ушел. Мать стала гладить сына по голове.

      – Мишута, сыночка, ну ты чего это, а?

      Плечи его еще сотрясались, но он уже всхлипывал, как маленький, пытаясь успокоиться. Мать села к нему на кровать, он тоже сел и обнял ее.

      – Вот и хорошо. Вот и слава богу, – приговаривала мать, гладя сына по голове, целуя его мокрый от слез висок.

      – Ну ты чего? – спросила она.

      – Не знаю… Мам, а почему все так?

      – Как так? – мать терялась в догадках. Она ни разу не видела сына в таком состоянии. Что могло произойти? Она знала одно, что бы ни случилось, она будет на стороне сына.

      – Мам, а почему ты вышла замуж за отца? Он ведь злой.

      Маргарита Александровна ожидала многого, но не этого. Она удивленно заглянула сыну в лицо.

      – Тебя отец обидел?

      – Нет. Расскажи. Почему?

      – Почему? Ну, … он любил меня…

      Мишка, уже почти успокоившись, сел удобнее.

      – А ты? Ты не любила?

      Мать виновато улыбнулась.

      – Сначала нет, а потом полюбила.

      – Это как?

      – А вот так. И он вовсе не злой. Он просто несчастный…

      – Несчастный?! Ага, не высыпается и…

      – Ты не должен так говорить об отце. Ты же ничего не знаешь.

      – Что я не знаю? Мам,… я слышал ваш разговор с Кондратом Кондратьевичем в парке.

      Мать встала, подошла к окну. Она долго стояла молча, повернувшись к сыну спиной.

      – И что же ты слышал?

      Мишка сидел на кровати, поджав колени, и наблюдал за матерью.

      – Ну что ты должна мне что-то сказать и я все пойму.

      – Знаешь, сына… Я не хотела тебе этого говорить. Я не знаю, как ты это воспримешь и что подумаешь обо мне.

      Женщина снова надолго замолчала. Молчал и Миха. От слов матери его словно перевернуло всего изнутри. Сердце бухало, отдавая каким-то гулом в виски. Он был растерян.

      – Мам, а мам… Ты о чем? – наконец тихо спросил он.

      – Кондрат – твой отец, – на одном дыхании произнесла мать и заплакала.

      – Что-о-о?! Как так? Как? – Мишка был шокирован.

      – Вот так. Когда–то Кондрат и слышать о тебе не хотел. Мы не входили в его планы. В институте учился. Мечтал о красивой жизни. А тут жена и ребенок… Нет, это не для него. Институт, правда, так и не закончил. Отчислили с третьего курса из-за задолжностей. В армию пошел.

      Никто не заметил, что отец зашел в соседнюю комнату и сел на диван. Он жадно ловил каждое слово, каждый вдох.

      – Я