Племя. Павел Сергеевич Бутяев

громилы сразу вырвались из толпы, схватили за плечи вора и поволокли прочь. Все посетители переглядывались, слушая визги вора и наблюдая за попытками вырваться из рук охотников.

      По лбу Павла стекала капля пота, то ли от драки, то ли от гнева. Он подошел к Розе, подбирая со стола меховую шапку:

      – Что-то нужно будет – придешь в Оружейное. Здесь нам уже не поговорить, – тактично указал на смотрящую в их сторону толпу.

      Девушка лишь одобрительно кивнула и вслед за ним выскочила из заведения, в первую очередь жадно вдохнув свежий, холодный воздух.

      Когда Шон высунул голову из палатки, перед ним оказалась довольно странная и непонятная ему картина: два охотника вели, похоже, третьего, поочередно стукая кулаками ему по макушке. Сзади их догонял один из охотничьих командиров, крепко сжимающий в руке оружие. Родригес хотел было узнать, что происходит, но в последний момент решил не лезть в чужие дела.

      Следом за толпой из деревянного здания вышла Роза; остановилась, закрыла глаза, подняв голову к небу, глубоко дышала приоткрытым ртом. Лицо ее выражало полное непонимание, неуверенность. Слегка дотронувшись кончиками бледных пальцев до своей розоватой щеки, она пошевелила тонкими губами, беззвучно сказав себе что-то. Краем глаза заметив приближающегося Шона, девушка повернулась к нему, иногда смотря на волочившуюся вдали толпу охотников. Родригес сразу поинтересовался, что случилось, но Роза продолжала молча хлопать глазами, постоянно переводя взгляд. Все так же молча, не проронив ни слова, она направилась к палатке, оставив Шона одного.

      Озадаченные и испуганные лица людей в трактире заставили Родригеса отказаться от опросов насчет фотографии. Он попросил у человека за барной стойкой маленький стакан воды, и, опустошив его, срочно покинул здание. Лучше опросить знакомых ему людей, но, кроме Язычника, таковых не было. Владимир-Перун не из тех охотников, что дни и ночи проводит сидя за стаканом и закуской. Если он не на посту, значит тренируется в Оружейном. Шон еще не бывал в том районе поселения, но, по рассказам местных, там все не особо отличается от “истоков”. Еще раз взглянув на снимок, Родригес направился в другую область деревни.

      С высокого деревянного столба свисала крепкая толстая веревка, завязанная петлей на шее бывшего охотника. По его опухшему лицу стекали обильными ручьями слезы, падая с подбородка на землю. Павел смотрел то на него, то на ходивших вокруг места казни помощников.

      – Да ты понимаешь, – всхлипывал мужчина, – И так у меня здесь нет никого и ничего, а ты еще и жизни меня лишить хочешь.

      – Ты лишил деревню уже двух жизней, – холодно и безразлично ответил Березин. – Твоя, по сравнению с ними, не стоит и гроша.

      Вор что-то бубнил, постоянно заикаясь, хрюкая. Наконец командир резко повернулся и твердым, решительным тоном издал приказ: “Исполнять!”. Виновный сразу завизжал что есть сил, сужая покрасневшие глаза. Один из охотников подбежал и сильным ударом