Племя. Павел Сергеевич Бутяев

некоторых металлических деталях проявлялась легкая ржавчина. Федор взял бедное, потрепанное оружие и протянул его Шону. “Ну разумеется, – стараясь не подавать виду, бесился у себя в мыслях Родригес. – На что я мог рассчитывать? Хорошо, если оно стрелять хотя бы будет”.

      – Как пользоваться, думаю, учить тебя не надо, – проговорил с небольшой усмешкой лидер.

      Шон крепким хватом взял ружье, осматривая ржавый, поцарапанный корпус оружия. Видно, им пользовались еще задолго до начала всего “этого”, и пользовались крайне небрежно.

      Два охранника ловко раскрыли ворота и выпустили из стен поселения группу охотников, среди которых Шон чувствовал себя крайне неуютно. Ботинки хлюпали, наступая на осеннюю грязь, ремешки оружия издавали еле слышимый металлический лязг, кто-то тихо перешептывался, направляя косой взгляд на Родригеса. “Какой-то чудик”, “Болван иностранный”, “Откуда он русский-то знает?”, “Его хоть зачем взяли?” раздавались то с одной стороны, то с другой. Порой Федор оглядывался, испепеляя взглядом, словно лазером, нарушивших тишину, фыркнув на них, словно хищник на добычу.

      – А вы слыхали, что в Новожарковке случилось? – решил разрядить обстановку шедший позади всех охотник. – Страшное дело.

      – Может и слыхал, но не от достоверных источников. Хватит тебе верить во все, что слышишь. До добра такое не доведет.

      – Да я зуб даю, правда это! – возбужденно, слегка улыбнувшись и повысив тон, говорил охотник. – Они давно эксперименты проводят над этими гадами, все водят их к себе в хаты, кровь берут, кожу изучают, моют их. Еще бы чаем напоили, ей-богу. Я давно уж говорю, – теперь его речь стала тише и медленнее, – Они на голову больны, там почти все из местной психушки сбежались. Мне один мой знакомый говорил, что их вожак пять лет в больнице с шизофренией лежал.

      – Да хорош тебе! – вмешался другой охотник, поправляя прицепленные к поясу аптечки. – Я многих оттуда знаю. Нормальные люди, большинство работали в больницах, школах, на заводах. Психов нет, насколько мне известно, а вот у меня скоро от твоих рассказов точно глаз задергается.

      – Это тебе они говорят, мол, в больницах работали, а на деле их в этих больницах в смирительной рубахе держали да из комнаты с белыми стенами не выпускали. Ну за это их монстры поганые и съели-то, – кто-то толкнул обладателя бурного воображения в бок, отчего тот слегка скривился и сделал нелепый шаг в сторону, чуть не упав в небольшой овраг.

      – Эй, пс-с! – кто-то дернул Шона за плечо, подозвав к себе. – А тебя сюда зачем поволокли?

      – Молчать! – словно выстрел, раздался приказ Федора. – Для особо любопытных у меня еще много дел припасено, так что оставьте свое рвение к новым знаниям на потом.

      Самый короткий путь к полю, где частенько замечают медведя, проходил через небольшой, полный всякими растениями и грибами лес. Почва вся была изрыта местными обитателями, на деревьях сидели отказавшиеся от перелетов на юг птицы, поджав свои крылья, словно скрываясь от тихого