Провокатор. Борис Селеннов

Не будет Харлампиева, и больше никто не будет знать о его предательстве. И он вновь будет вместе с друзьями и уже никогда не совершит ничего, что могло бы бросить на него тень.

      – Ты погоди радоваться, – остановил его Павел, – мы обязаны тебе ещё кое-что сказать. – Он взглянул на Ирину.

      – Мы с Павлом, – начала она, – поручились за вас, Серёжа. А это значит: если вы совершите какой-нибудь неблаговидный поступок, отвечать будете не только вы, но и мы.

      Зубов вспыхнул:

      – Я не подведу вас. Клянусь!

      Павел кивнул:

      – Мы в этом не сомневаемся. Но нынешняя ситуация требует, чтобы ты это знал.

      – Я не подведу вас, – повторил Сергей и вдруг похолодел от мысли: а что, если Павел всё знает и сейчас ему скажет об этом. Но уже в следующее мгновение он отмёл эту мысль. Нет, не может этого быть. О его встречах с Харлампиевым никто знать не может.

      – Неужели вы не верите мне?

      В его голосе было столько отчаяния, что Ирина поспешила успокоить:

      – Верим, Серёжа. Конечно верим.

      У Сергея перехватило дыхание. Комок подкатил к горлу. Свершилось! Отныне прочь сомнения и страхи. Участвовать в революционной борьбе, посвятить свою жизнь так же, как Ирина и Павел, освобождению многострадального народа! Да это же счастье!

      – Я не подведу вас! Даю слово!

      Как много он хотел сказать своим друзьям, но от волнения никак не мог найти какие-то другие слова, но и этих, видимо, было вполне достаточно, потому что, с улыбкой переглянувшись, Ирина и Павел чуть ли не вместе сказали:

      – Верим!

      – А что надо делать?

      – Ты только не думай, что уже завтра надо будет бросать в Харлампиева бомбы, – остудил его Павел. – Несколько недель, а то и месяц, если не два, уйдут на то, чтобы знать о нём всё. Где живёт? По каким улицам едет на работу? По каким возвращается? Где бывает в свободное время? С кем приятельствует? Есть ли у него любовница? И если есть, то кто? Это мы должны узнать. Причём очень осторожно, не вызывая у нашего противника никаких подозрений. Повторяю, – Павел на секунду замолк, – Харлампиев – очень опасный противник. И пока преимущество, к сожалению, на его стороне.

      – Ты сказал, – заговорил Зубов, – опасней Харлампиева только царь и его приближённые, так?

      – Да.

      – А хозяева?

      – Какие хозяева? – не понял Павел.

      – Владельцы фабрик, заводов, мануфактур, где рабочие на положении буквально подневольных рабов. Я недавно был в общежитии одной из таких фабрик. Это ужас! Нищета, грязь, беспросветное пьянство, штрафы за малейшую провинность!

      Зубов раскраснелся, говорил с жаром, жуткие картины «колидоров» вновь встали у него перед глазами.

      – И самое главное, существует инспекция, которая обязана контролировать условия труда рабочих. Так хозяева плюют на их претензии!

      – Вот когда мы свергнем царя… – все обернулись; в дверях стоял и насмешливо поглядывал на Зубова незнакомый мужчина, – тогда ваши хозяева подожмут хвосты и будут соблюдать трудовое законодательство, как это делается в Европе.

      – Знакомься, –