Хозяин восьми морей. Перерождение Артефактора. Элиан Тарс

разговора?

      – Вообще-то, приёмным сыном, – я невозмутимо протянул руку. – Прошу любить и жаловать, я Теодор Лаграндж. Будущий капитан и покоритель Восьми морей.

      Незнакомец широко распахнул глаза и отступил на полшага. Ещё раз оглядел меня с ног до головы и проговорил:

      – Мне ещё не доводилось жать руки голым бредящим мужчинам.

      – Всё бывает в первый раз.

      – Эндрю Дэвис, – сказал он, наконец-то ответив на рукопожатие. Ладонь его была сухая и жилистая, а указательный палец холодило широкое серебряное кольцо с лунным камнем. – Воспитанник и личный помощник господина Лагранджа.

      Справа по коридору послышался какой-то шорох. Мы с Эндрю резко обернулись и увидели выглядывающую из-за угла служанку.

      – О-о-о… – удивлённо протянула она, таращась на меня во все глаза. Это была Марина Друшлакью – полнотелая женщина пятидесяти лет. Как и Григорий, она жила в особняке постоянно. Другие помощники по хозяйству, как я понял, в доме не ночевали.

      Эндрю подавил вздох:

      – Я ценю вашу преданность и бесстрашие, мадам Друшлакью, но с нами всё в порядке. Раны забинтовывать некому, а кровь оттирать пока рано. Однако, раз вы уже проснулись и оделись, приготовьте другую спальню для Теодора.

      – У-угу, – протянула она, кивнув. Отвести взгляд от моего прекрасного обнажённого тела ей было крайне сложно, поэтому скрылась за углом она пятясь.

      – Она довольно проворно привела себя в порядок в столь поздний час, – заметил я. – Но, честно говоря, я больше ожидал увидеть Григория, а его нет.

      – Хах, – Эндрю усмехнулся. – Старика и пушкой не разбудишь. Даже если весь город ночью сгорит, он проспит ровно до пяти сорока трёх.

      – Ровно? – удивился я.

      – Всегда. Ещё и отходит ко сну каждый день в десять тридцать четыре.

      – Нда… Отец собирает вокруг себя странных людей.

      Эндрю бросил на меня оценивающий взгляд и вздохнул:

      – И не говори.

      Мы замолчали и покосились на дверь. В воздухе слегка пахло сиренью. Как говорил один мой знакомый воришка: «Проблемы всегда пахнут сиренью. И крыжовником». Ну на крыжовник у него просто была аллергия, а что до сирени… точнее, едкой чёрнолистной сирени, то её кору и цветы используют как раз для создания бомб, вроде той, что воспользовался Первый. Дым застилает обзор и парализует вдохнувших его. Если вдохнуть много. К счастью, этот дым довольно тяжёл – рассеивается недалеко, оседает быстро. Находясь за толстой дверью в десяти метрах от эпицентра, человек максимум может ощутить лёгкий дурманящий эффект.

      Но ни меня, ни Эндрю не торкнуло.

      Однако теоретически всего этого я не должен знать – библиотеку Лагранджа я штурмовал всего полдня, а тема довольно специфическая для того, чтобы ссылаться на «обучение во сне».

      – Можно попробовать заглянуть внутрь, – проговорил Эндрю.

      Я молча кивнул и, демонстрируя решимость, выдернул пистолет из ручки двери.

      Что ж… Внутри пахло гораздо сильнее, чем в коридоре и всё ещё стояла дымная пелена.

      Но нападавших в комнате, естественно, не было.

      – Он