Соучастники. Уинни М. Ли

то журналист-расследователь осуществляет раскопку. Соскребает грязь с того, что было похоронено: пока не проявится вся картина.

      Но одному ему этого не сделать. Ему нужны люди вроде меня, чтобы показывали, где копать. А таких, как я, на свете много. Ему просто нужно их найти.

      Возвращаясь на метро домой, я пытаюсь не думать о письме Тома Галлагера. Даже необычное написание его фамилии говорит о его принадлежности к избранным, к элите. Потому что он не какой-то там журналист, а наследник всеми любимой династии Галлагеров, поколений голубоглазых государственных мужей, возвышавших в Сенате голоса в защиту угнетенных. Но Том выбрал журналистику, как будто знал, что политика – гиблое дело. Хоть какой-то видимости справедливости приходится ждать лишь от переменчивых, неблагонадежных СМИ.

      Я думаю об этом, нарезая на ужин салат, а потом берусь за кучу студенческих сценариев по десять-пятнадцать страниц каждый, вероятнее всего – среднего качества.

      Гоня прочь мысли о Томе Галлагере, продираюсь через сценарии. Крутой нуар о доминиканских наркодилерах в Бронксе. (Жестко и атмосферно, пишу я. А можете ли вы показать в ваших персонажах человеческое?) При этом я думаю: ну и кто даст на это добро? Если только не задействовать трех величайших звезд-латиноамериканцев всех времен, возможно, начинавших в музыкальной индустрии.

      Далее. Проникновенная драма о разлаженной новоанглийской семье на грани кризиса. (Персонажи у вас отличные, пишу я. Но я не вполне понимаю, что у вас будет с сюжетом…) Опять же, никому такие фильмы не нужны. Разве что матриарха сыграет одна легендарная обладательница множества “Оскаров”.

      Я разделываюсь с восемью заданиями и все, хорошенького понемножку. Думаю, не посмотреть ли что-нибудь, серию сериала или кусок фильма, – времени-то уже много. Но что бы я ни стала смотреть, я, скорее всего, расстроюсь. Сейчас единственное, что меня успокаивает, что по-настоящему переносит меня в другой мир, – это документальные фильмы о природе.

      Я чищу зубы, забираюсь в постель.

      То письмо светится на воображаемом экране в моей голове.

      Я представляю себе, как пишу: “Дорогой Том…”

      Или я бы написала “мистер Галлагер”?

      Тут причудливая расстановка сил – мне уже приходилось иметь с ней дело, но такого, чтобы прославленный журналист пытался добыть информацию у меня, раньше все-таки не бывало.

      Нет, у тебя есть история, напоминаю я себе. Будь с ним на равных.

      Дорогой Том – спасибо, что написали. Я, наверное, готова буду поговорить, но я бы очень не хотела никакой огласки. Будет ли у Вас время для разговора на этих выходных?

      Заставь ждать. Вся эта игра.

      Но если быть с собой совершенно честной (а я в этом отнюдь не мастерица), то я до конца не уверена, что хочу эту историю рассказать.

      Глава 2

      Необычайно жарким октябрьским утром я наконец сажусь в поезд L, чтобы встретиться с Томом Галлагером. Яркое солнце освещает Таймс-сквер, где бурлит тот самый нелепый поток, которым эта площадь