Возвращение в Атлантиду. Андрей Дорофеев

как маленькая коричневая молния, и снова лез к рукам в поисках вкусных зерен.

      И так было всегда – деды, и деды дедов говорили, что земля поворчит и успокоится, что море отец наш, а остров – сын его, а те, кто на острове, – внуки внуков его, и да не накажет справедливый отец дитя свое, но пальцем для острастки погрозит.

      И так всегда и было, да только не в последний раз, два дня назад.

      Два дня назад в одночасье море взбурлило, поднялось всей своей тушей над заробевшей девочкой-Атлантидой, заревело и бросилось вниз на стену. Земля застонала, единожды встряхнула ветхие строения людишек, возомнивших себя царями природы, и над полями туманом поднялась каменная пыль фундаментов, осколки древесных щепок и дерна черным дождем взлетали и осыпались на землю, кирпичные стены падали и рассыпались на части, словно стены песочных замков…

      А потом земля задрожала и, испустив столь яростную низкую волну, что птицы с визгом попадали с небес, раскололась напополам, открыв взору трещину, шириной от десяти до пятидесяти локтей, а дна которой и зоркому глазу было не достичь… Чудовищные фонтаны камней диаметром в десять-пятнадцать локтей прыснули из широкой трещины, что зазмеилась с одной стороны острова до другой, всего сто пятьдесят лиг. Трещина ползла, раскраивая пшеничные поля рваным краем, пока не уперлась в стену с обоих концов острова.

      А как уперлась, раздался неописуемый скрежет и взрыв, и задрожавшая всем своим телом стена на обоих сторонах острова прыснула слетевшими с цемента желтыми камнями, как хлебными крошками от каравая, и воротами разошлась в стороны.

      Страшны были секунды, у людей на острове языки отнимались, и они падали на колени и больше не могли кричать. Грохот мгновенно стих, пронзительная тишина оглушила, и те немногие, кто сохранил рассудок, увидели, как мощная струя черной морской воды, не блистающая даже лазурью из-за пепла в небе, закрывавшего солнце, судьбоносно врывается на землю. Землю, принадлежавшую извечно людям Атлантиды, земным существам, а теперь – столь безапелляционно и без стеснения входящему во владение Великим Островом естественному врагу дышащего воздухом человека. Океану.

      Отступление третье. 12468 лет до рождества Христова

      Микитири в полубессознательности висел на нижней ветви кармагона. Ноги в грубой веревочной петле перестали ныть еще вчера. Микитири понимал, что умрет. Сначала пленный барахтался, пытаясь согнуться в талии и поднять голову выше пояса, но так получил по черепу грязным волосатым кулаком, что это желание испарилось, словно утренняя роса.

      Скванги, столь мирные последние два года, напали вчера и перебили половину города. Но не он ли, Микитири, с Кетланом присутствовал в Хетинако на встрече вождей, где они своими боевыми заслугами и сотнями убитых мегаторов и мамонтов клялись о взаимозащите? Тогда волосатые мужи в золотых и изумрудных,