Печать Патриарха. Дмитрий Тампио

изучать картину, пытаясь понять, какие чувства хотел передать автор…

      – Мне очень жаль, Алекс, – тихо сказала Мия, утешительно положив руку ему на плечо. – Должно быть, это очень тяжело для тебя.

      Он пожал плечами, пытаясь отстраниться.

      – Это было давно. Я смирился…

      Мия видела, что это неправда. Она заметила глубокую душевную боль и то, как задрожали его руки. Захотелось помочь, но девушка не знала как.

      – Хочешь поговорить? – мягко спросила она.

      Алекс на мгновение усомнился, но потом кивнул:

      – Да, наверное, хочу…

      – Пойдём!

      Они направились к ближайшей скамейке и сели. Алекс глубоко вздохнул, прежде чем начать рассказ.

      – Её звали София, как тебя, вернее, как твой сценический образ…

      – Я поняла…

      – Мы были вместе почти два года. Я думал, она та самая, которую я ждал всю жизнь… оказалось, у нее наркотическую зависимость, а я не замечал… Сначала я не думал, что это такая большая проблема. Однако ситуация обострялась и становилось хуже и хуже.

      Мия внимательно слушала. Она ощущала боль в голосе Алекса. Она сама знала, как тяжко наблюдать за тем, как кто-то, кого ты любишь, уничтожает себя. Уничтожает себя и близких.

      – София в который раз обвинила меня, что я не понимаю её и выбежала из нашей квартиры… что было дальше, я рассказал, да и на картине про это написано… Она погибла. Умерла в машине скорой помощи по дороге в больницу. Потеряла много крови.

      Алекс потупил взор и замолчал. Он захотел прикурить, достал сигарету из пачки, но опомнился, что находится в галерее, и положил ее обратно.

      Мия почувствовала, как в уголках её глаз заблестели слезы. Она представила, через что пришлось пройти Алексу. Потерять любимого человека таким жестоким образом было кошмаром.

      – Мне очень жаль, – прошептала Мия и взяла Алекса за руку.

      Тот благодарно сжал её руку:

      – Спасибо. Прошло много времени, но всё ещё больно… Я каждый день думаю о той ситуации, и каждый раз она раскрывается по-новому. Я представляю различные сюжеты, как это могло происходить. Начало и развитие всегда разные. В погружении трагической истории появляются и исчезают новые герои. Тогда мне кажется, что я схожу с ума. Всё воспринимается и выстраивается многообразно, но итог всегда один. Он в картине… в ней нет начала и развития. Здесь только финал. В этом заключается тайна… благодаря этой жертве я стал другим. Тем, кого сейчас все знают и уважают. Без жертвы нет совершенства…

      Алекс в монологе отрешённо смотрел в себя и, казалось, находился один. Слова произносил твёрдо, отталкивая их.

      – Могу только представить, – сказала Мия, пытаясь утешить.

      Несколько минут они сидели в тишине, погрузившись в собственные мысли. Мия издалека смотрела на картину с Софией и не могла перестать думать о ней. Алая кровь на ладонях стекала с картины страшным пятном чужой истории.

      – Я начал рисовать портрет, чтобы справиться со всем этим адом. В какой-то степени помогло,