Зачарованные. Инбали Изерлес

прилипшее к ней. Неужели она действительно не видит меня, при таком-то пристальном взгляде серого глаза?

      Усы лисицы дернулись.

      – Эй, ты говорила, там их было только четверо?

      Рыжевато-коричневая лиса поспешила подойти к ней. Остальные чужаки продолжали стоять на своих местах, настороженные, готовые к атаке. Рыжевато-коричневая двигалась легко. Ее узкий хвост волочился по земле.

      Я заметила странный шрам на верхней части ее передней лапы – он напоминал смятую розу, прекрасную и ужасную.

      – Двое родителей и их сын. И еще старуха. – Голос у нее был нервный.

      Я всхлипнула про себя. Где мои родные?

      Усы лисицы напряженно выпрямились.

      – Только они, никого больше? Неужели в этой норе родился всего один детеныш?

      Уши стройной лисы настороженно вздрогнули.

      – Один детеныш, Карка. Всего их было четверо. А у тебя есть причины думать…

      Толстая лисица резко развернулась и рявкнула на нее:

      – Я велела тебе не задавать вопросов!

      Стройная раболепно прижалась к земле.

      – Прости, – пробормотала она.

      Единственный серый глаз сверкнул в сгущающейся тьме. Лисица бросила короткий взгляд на высокое квадратное здание – нору бесшерстных. В одной из его больших дыр для наблюдения вспыхнул свет.

      – Никогда не знаешь, кто может тебя услышать… У Старейшин есть глаза, тайные глаза везде!

      Сердце бешено колотилось у меня в груди. Я даже не пыталась убежать на зеленую полосу, снова проскользнув через дыру под изгородью. Они бы услышали… они бы меня поймали.

      Толстая лисица встряхнулась. Я почуяла запах углей и золы.

      – Наши враги не уйдут далеко. Тарр уже ищет их. Все они – предатели! – Она топнула передней лапой.

      Остальные лисы вскинули головы. Их голоса слились в общем вое.

      – Предатели! – кричали они. – Все они предатели!

      Я припала к земле, когда лисица повернулась и повела остальных за нашу нору, в заросли, перепрыгнув через упавшие ветки.

      Я снова смогла дышать, хотя и с трудом. И поспешила к норе. Угли почти погасли, дым тянулся над ними, как туман. Я заглянула внутрь, в золу, что покрыла слой веток. Там лежал клочок пятнистой шерсти, серебристый с золотом; я увидела и красную полосу крови.

      Я подавила крик.

      Моих родных больше не было.

      Их запах все еще держался на коре древесного ствола, на холодной горькой земле, на ветках. Я повернулась в другую сторону. Свет быстро угасал, сумерки погружали мир в темноту.

      – Мама?.. Пайри?..

      Мои уши завращались, помогая мне прислушиваться. Я слышала шум бесшерстных существ в их огромной норе, их резкие низкие голоса. Но нигде вокруг не звучали успокаивающие голоса моих родителей, не раздавалось веселое тявканье Пайри.

      Вместо этого я услышала только шорох листьев. По пути к зарослям, рядом с упавшими ветками дерева, что-то двигалось. Мое сердце подпрыгнуло в надежде.