Остаюсь с тобой. Лайза. Евгения Алексеевна Никулина

Мэ… – она напрягла мышцы лица, посмотрела вопросительно, но так и не сумев произнести моё имя, сразу же оставила эту затею. – Я не люблю, когда люди составляют обо мне ошибочное мнение.

      – Вам разве не всё равно, какое у нас складывается мнение? – Мы были одни, и я уже не старался щадить её самолюбие, но всё же переходить на откровенную грубость себе бы не позволил.

      – У нас? Кого ты имеешь в виду?

      – Всех, кто работает на объекте. Вообще всех ваших подчинённых.

      – На самом деле у меня не так много подчинённых… – Она сделала шаг вперёд и поставила свои стройные ноги ровно одна к другой; прямые носы её туфель устремились на грязные и стоптанные моих кроссовок. – Я произвожу впечатление человека, которому безразлично то, что думают о нём окружающие?

      Она повела беседу таким уравновешенным и лишённым заносчивости перед собеседником тоном, что я оторопел и стал казаться самому себе спесивым хамом, который предвзято относится к людям.

      – Извините, возможно, мне сегодня просто показалось…

      – Возможно, тебе сегодня действительно многое показалось. Например, что ты можешь вмешиваться в чужую работу, в чужие планы. Только ты не учёл тот факт, что люди, которых ты, так сказать, хотел поправить в моём лице (я не берусь предположить, что ты хотел кого-то оскорбить), прежде чем приступить к выполнению своих обязанностей, прошли подготовку в лучших учебных заведениях не только страны, но и мира.

      – Простите, что перебиваю, но вы хотите сейчас уколоть меня уровнем моих знаний? Моего образования? Или что? Я не понимаю.

      – К тебе лично у меня никаких… претензий нет. Я тебя впервые вижу.

      – Тогда кого вы сравниваете? Остальных рабочих? С собой? Это что… Для чего это?

      Она широко раскрыла глаза, взмахнув россыпью длинных ресниц:

      – Не считаешь ли ты, что я прихожу сюда самоутверждаться?

      Я молчал, а в это время капля пота заскользила по моей спине, и я слегка наклонил шею вперёд, чтобы рубашка натянулась и избавила меня от этого щекочущего дискомфорта. Без сомнения, мой жест она приняла за утвердительный ответ и выдохнула:

      – Немыслимо!..

      Я поспешил внести ясность, хотя не считал её предположение таким уж ошибочным:

      – Если вы думаете, что я…

      Правая рука, до этого спокойно свисавшая вдоль её тела, вдруг сжала ладонь в кулак (он был такой маленький, как кукольный), а затем разжала его в напряжённые вытянутые пальцы.

      – Ты хочешь сказать, что сегодня там, – она махнула рукой назад, в сторону выхода, – я не выполняла свои обязанности по контролю за подготовкой объекта к сдаче и не отстаивала свою точку зрения, а вела себя профессионально безграмотно – просто… ставила тебя… всех вас… на место?

      В ней с той же силой разгорелся азарт, с которым она доказывала мне свою правоту ещё минут пятнадцать назад. Во взгляде появилось уже не просто высокомерие, а властность. Вот оно что! Ей непременно нужно было добиться