Обжигающий след. Потерянные. Анна Невер

плечами и тут же забыла о странной парочке, так как из калитки нос высунул Устин и тут же юркнул обратно. Так! Она еще за проказы с ним не поговорила.

      – Устин, подожди! Я хочу с тобой поговорить.

      Войдя во двор, Тиса застала хозяйского сынка с косточкой в руке. У ног мальчишки вертелась белая собака, виляя тонким хвостом:

      – Куси ее, Силач! – с уморительной серьезностью приказал Устин. – Куси, кому говорю!

      Но пес слушаться не собирался – худющий с рыжей подпалиной на белом боку, он неотрывно наблюдал за костью в руке мальчишки и облизывался.

      – Мне кажется, эта кличка не совсем ему подходит, – усмехнулась Тиса.

      – Не ваше дело, – убедившись, что проделка не удастся, Устин обижено буркнул: – Эх ты, предатель! – и бросил кость псу.

      Подачка была поймана на лету и проглочена за долю секунды. Мальчишка подхватил пса на руки и давай бежать.

      – Устин, зачем ты так? – вдогонку ему крикнула новая жилица. – Я же тебе плохого ничего не сделала. Или я не права?

      Ни ответа не привета, что в колодец кричать.

      Позже после стирки Тиса вывесила мокрое на улицу, в том числе и свою теплую косынку, которую решила освежить. В остатке дня с завидным упорством штудировала шуйские мечтания, заставляя себя из раза в раз представлять свою скромную персону ясным солнышком. Бред. Но если учитель считает, что он может ей помочь, то она, изнань возьми, будет им заниматься. После сцены с соблазнительной кочевницей, ее рвение расправиться с нежелательными видениями прибавилось втрое.

      Утомленная частыми поисками последних дней, Тиса уснула крепким сном, что даже не слышала, как ночью разгулялась вьюга. А та выла в печной трубе, скрипела ставнями, посрывала с веревок стираное белье. Поутру пришлось собирать в таз и развешивать на дверях и кроватных спинках. Благо, на урок нынче не к восьми часам как раньше, а к одиннадцати. Тиса успела и выспаться, и позавтракать, и одеться неторопливо.

      Девушка замыкала флигель, когда услышала хлопок хозяйской двери. Алевтина с очередной большой корзиной наперевес выпятилась на крыльцо. Составив на перила ношу, она ловко надела рукавицы, а завидев постоялицу, окликнула:

      – Вы на улицу, Тиса Лазаровна? Погодите, я с вами!

      Женщина принялась давать наставления дочери, стоящей в сенях. Девчонка, кутаясь в огромный шерстяной платок, достающий уголком ей до колен, недовольно кивала.

      – Следи за Устинкой, чтобы не баловался. Хватило мне от Голиковых выслушивать, как он их петуха снегом закидал!

      – Ага! Уследишь его… – скривилась девчонка в ответ.

      – Постарайся, доча! И еще сбегай в едальную, гречки купи. Вот тебе копейки. Отцу, смотри, не давай!

      Натка ковырнула пальцами пару прыщиков на лбу, пока мать по рукам не стукнула:

      – Не дави, а то еще больше вскочут! Дай взгляну.

      – Ну, ма! – хныкнула девчонка и, застеснявшись постоялицы, увильнула от рук матери.

      – Не