Ляпис. Бирюзовая орхидея. Лори Лютер

в светло-зелёной, как незрелый помидор, лёгкой накидке, так и не видя их, посмеиваясь, кричал через забор:

      – Давай, соглашайся! Служить мне и то лучше, чем торчать в этой помойке! Пять золотых, целых пять! В первый же месяц сможешь сменить ботинки. По крайней мере, один!

      Из-за забора мальчишеский голос пробубнил что-то невнятное.

      Амара остановилась возле парня, и Стефан последовал её примеру, совершенно не зная, зачем она это сделала.

      Парень в накидке повернулся к ним, как только заметил их присутствие. Рут встал перед Стефаном, ощетинился и зашипел, ещё больше обнажив свои крайне длинные для кота клыки.

      Парень держал руки в карманах светло-зелёных брюк из тонкой шерсти, а крупный подбородок задрал высоко, совершенно не обращая внимания на кота. Стефан сразу приметил глаза этого ляписа – они были разбелённо-зелёными, как крем-суп из брокколи, в который добавили слишком много сливок. При этом радужные оболочки мерцали множеством крошечных искорок. Про себя Стефан подумал, что предпочёл бы иметь такие глаза, нежели разные со всей палитрой. Под левым глазом у него была небольшая, но заметная чёрная точка – родинка. Русые с лёгкой рыжиной волосы небрежно уложены.

      – О, привет, Амара, – с некоторой долей надменности поздоровался он, при этом улыбаясь и с любопытством разглядывая Стефана.

      – Привет, – без тени удовольствия сказала Амара. – Что ты здесь делаешь?

      – Я шёл к Внешним воротам, думал узнать у нашего друга-Ищейки, схватил ли он какого-нибудь нового человечка, а тут смотрю, этот бедолага в огороде горбатится, а отец его чуть тяпкой не пришиб за то, что он медленно работает. Вот я и зову его у меня поработать, там уж лучше.

      – Поработать? Это ты называешь работой? – Амара явно была возмущена. Она повернулась к Стефану и объяснила: – Ищейка находит на земле людей, путает их и забирает сюда, для таких как Бел, – она кивнула на парня с родинкой, – чтобы они выполняли всякую грязную работу, а если работы нет, издеваются над ними! А тут людей тебе мало, ты и на ляписов переключился! Отстань от него!

      – Ой-ой, – Бел вынул руки из карманов и вскинул их, будто отнекиваясь. Он посмеивался, хотя и немного покраснел. – Во-первых, никто над людишками не издевается, не надо из меня злыдня делать! Во-вторых, я же предлагаю деньги.

      – Я слышала, пять золотых. На эти деньги он что себе купить-то сможет?

      – Ну-у, – делано протянул Бел, – новую лопату. Или, – тут он брезгливо глянул на парня за забором, который в паре метров от них копал землю, искоса поглядывая на всех, – мыло, например. Душистое.

      – Ну ты и… – начала Амара, но Бел её перебил.

      – Может, представишь, перед кем ты меня позоришь?

      Амара, видно, с трудом поборола гнев, но всё-таки перевела тему. Щёки её пылали больше прежнего.

      – Это Стефан. Это Бел.

      Парни пожали друг другу руки. Стефан заметил, что Бел, несмотря на юный возраст, был любитель крупных колец: на правой – явно не видавшей работы – руке у него было три золотых