Тропы. Книга горечи и утешения. Часть 2-я (2016). Марина Царь Волкова

под вечер уснули на печке тёплой…

      Шепчет Морозко на улице: «Привечай!»,

      Дует тихонько, рисует узор на стёклах.

      Сад сладко дремлет, и нету нежнее сна.

      Вьётся метелица, яблони обнимая.

      Яблонькам ласковым снится зимой весна —

      Cнег на ветвях так похож на цветенье мая.

      Струны под лёгкой рукою твоей поют.

      Тает от счастья душа под любимым взглядом.

      Я улыбаюсь украдкой: какой уют

      В сердце моём и вокруг, когда ты – так рядом!

      А по сенцам в новых валенках Домовой

      Ходит незримо, гоня из избы печали.

      Сказка, а кажется – просто пришли домой

      Те, кого здесь столько зим одиноких ждали.

      В ночь новогоднюю духи справляют пир:

      Каждая мелочь – примета, и что-то значит.

      Вечность – в глазах твоих. Светлый, забытый мир,

      Где только счастье – для всех, и никто не плачет.

      Звёзды зажглись над заснеженным льдом реки,

      Кончилась буря, что тут не стихала сутки.

      Просто будь рядом и не отнимай руки.

      Ведь до восхода у нас – ещё три минутки.

2016

      С-нежное

      Расплясались берёзки – им дивно к лицу

      Озорницы Зимы кружева.

      Весь мой сад замело, и дорожка к крыльцу

      Через снег проступает едва.

      Снегири, улетая в лесок за рекой,

      Над рябинами сделали круг.

      Бережёт предвечерний, уютный покой

      Зимний мир, отдыхая от вьюг.

      Отгорел по-над лесом неяркий закат,

      Вышит звёздами Неба покров.

      Я топлю в доме печь, и какой аромат

      От горящих берёзовых дров!

      Где б ты ни был сейчас, милый друг, приходи!

      Ночь спускается, радуясь нам.

      Я хочу засыпать у тебя на груди,

      Улыбаясь заснеженным снам.

2016

      Прости, я тебя не спасу

      Прости, я тебя не спасу от полуночных чар.

      Теперь каждый сам, в одиночку проходит пути.

      Туда, где нет Солнца, где лунный обманчивый шар,

      Иди за лисою. И всё ж, если сможешь, – свети.

      Там очи – темнее. Теряет простор небосклон.

      И ветер приходит с востока – тяжёлый и злой.

      В твоём фонаре угольки всех минувших времён,

      В них пламя осталось, но дремлет под серой золой.

      Теперь, без огня, так легко затеряться в толпе.

      Да только сбежишь ли от жгучей вины, от беды?

      Лисица хвостом разметала песок на тропе,

      Хранящей так долго, так бережно – наши следы.

      Ах, мне бы ружьё – да в заплечный мешок этот мех…

      Но, жаль, весь облезлый – не будет хорош воротник.

      (Ружьё – это шутка. Сквозь горечь прорвавшийся смех.

      Гнев взмыл над душою, но быстро угас и поник).

      Я слишком вольна, чтобы плакать, неволить, держать.

      Чужого не примет взлелеянный нежностью кров.

      Любы мне герои, которыми полнится Рать,

      И я –