Тихая речушка. Равиль Садыков

не знал башкортского языка, а Аиткул с трудом понимал язык уруса.

      – Извиняйте. Я по-вашему не разумею, – оправдывался Авдей.

      Но несмотря на это, оба, пусть с трудом, но могли договориться. Помогал язык жестов.

      Однажды, отправившись осматривать новое пастбище, Аиткул решил взять с собой Авдея. Его усадили на невысокую пегую кобылку, и он сидел на ней, свесив свои длинные босые ноги, и временами казалось, что его пальцы вот-вот коснутся земли. За всю дорогу Авдей не проронил ни единого слова, он все глядел по сторонам, словно бы увидел окружающий его мир в первый раз: бескрайную степь, холмы, зеленую траву под ногами, небо над головой, птиц. Все Авдею было любопытно.

      – Велико, Господи, творение Твое и всюду благолепие, – произнес Авдей.

      Аиткул взглянул на Авдея и увидел на его лице просветлевший взгляд, наполненный жизнью. Авдей поднял голову, подставляя лицо солнцу, и закрыл глаза. Степной ветер обдувал его лицо шевелил волосы.

      К полудню, когда солнце поднялось в самую верхнюю точку, они решили сделать привал, укрывшись под тенью деревьев, растущих на краю луга. Как только ослабили подпруги коней и сняли с них поклажу, Авдей вышел в середину луга, опустился на колени и зачерпнул в ладонь комок черной земли, он помял ее в своей ладони и, поднеся к лицу, стал с жадностью вдыхать ее аромат.

      – Эх, хороша у вас земля! – сказал Авдей, отняв ладонь от лица. – Черная, жирная, душистая, – он еще раз поднес ладонь к лицу.

      В уголках глаз Авдея блеснули слезинки, словно что-то оттаяло у него внутри.

      Так и жил Авдей на новом месте.

      Сегодня Аиткул хотел, чтобы Авдей остался в стойбище, пока они с Зиянгиром пригонят табун.

      – Конь, – сказал Аиткул Авдею, указывая в сторону стойбища. – Вай, вай, – добавил он, прихрамывая при этом на одну ногу.

      – А, захромал, – догадался Авдей. – Конь захромал?

      – Якши (хорошо), – сказал Аиткул, видя, что Авдей понял, о чем он его просит, и добавил по-русски: – Хорошо.

      – Якши, якши, – скороговоркой повторил Авдей и затряс утвердительно головой. – Не беспокойся, посмотрю я копыто.

      Он поднес пиалу к губам и произнес:

      – Спаси, Господь, – проговорил Авдей и с жадностью опустошил пиалу.

      Молоко растеклось по его усам и бороде, оставляя белые следы. На лице Аиткула появилась улыбка. Заметив это, Авдей тут же обтер губы рукавом рубахи.

      – Премного благодарствую, – сказал он. – Спасибо, рахмет, – повторил он по-башкортски.

      Это еще больше развеселило Аиткула.

      Авдей уже знал некоторые башкортские слова и при случае пользовался ими, вставляя какое-нибудь выученное им словечко.

      – Якши урус, – сказал Аиткул, расплывшись в улыбке, и пошел прочь.

      Глава 3

      В середине первой половины XVIII столетия, с приходом к власти Анны Иоанновны, дочери Ивана V – единокровного брата Петра I, Россия уже все более обозначалась на политической