Госпожа «Нет». Книга 1. Измена Альянсу. Екатерина Каблукова

застыло что-то… точно осколки льда. Не женщина, а Снежная королева.

      Эдвард внимательно всматривался в изображение, словно это могло помочь разрешить конфликт. Эмбер Дарра так часто выступала в судах против Альвиона, словно у нее были личные счеты. Причем со всей страной.

      – Что у нее на руке? – вдруг спросил император, заставляя присутствующих вздрогнуть.

      Сэр Тоби бросил быстрый взгляд на изображение:

      – Часы, ваше величество.

      – Они ей не подходят.

      – Прикажете заменить? – выпалил секретарь и осекся, понимая глупость своего предложения.

      Эдвард приподнял бровь.

      – А вы сможете? – ехидно поинтересовался он.

      – Ваше величество!

      – Ясно. Не можете. Как и не можете выиграть ни один процесс, когда нам противостоит эта, как там ее – император щелкнул пальцами, вспоминая прозвище, которое называли репортеры. – Госпожа Нет?

      Премьер бросил убийственный взгляд на министра юстиции, лорд Боллинброк только вздохнул.

      – Вы же лично уверяли меня, что шумихи не будет, обе стороны пойдут на сделку, – продолжал император. – Что вы использовали давление на мать ребенка…

      – Так и было, пока не вмешалась госпожа… Дарра.

      – И ваши люди потеряли контроль над ситуацией?

      – Да, – министр юстиции опустил голову.

      – А потом вы решили скрыть этот факт от меня. Поздравляю, вам это удалось, только в дураках остались мы все.

      Лорд Стенхоуп попытался возразить, но Эдвард взмахом руки остановил его. К чему все эти экивоки, если они проиграли. Опять проиграли этой хрупкой блондинке.

      – Убирайтесь, – процедил император. – Все вон!

      Никто не посмел оспорить волю монарха. Выждав, пока дверь за министрами закроется, Эдвард закрыл лицо руками и шумно выдохнул, пытаясь понять, что делать дальше.

      Вечером он уныло рассматривал себя в зеркало. Золоченая резная рама придавала его образу окончательное сходство с портретами предков, висевшими повсюду во дворце.

      Парадная униформа полковника летной гвардии красного цвета с золотыми пуговицами и эполетами, золотые шпоры, зло позвякивавшие при каждом шаге, треуголка, окаймленная белыми перьями. Ну не шут ли! Ряженый паяц, которого в очередной раз обвели вокруг пальца. А ведь ему, между прочим, уже тридцать три!

      – Ваше величество, – окликнул императора камердинер, почтительно протягивая голубую орденскую ленту.

      Император покорно стоял, пока ленту продевали через плечо и скрепляли концы на боку. Еще один хмурый взгляд в зеркало, и, одернув мундир, Эдвард покинул комнату.

      Бряцая шпорами, он сбежал по лестнице и вышел во двор, где его ждал флаер. Раньше, когда в ходу были автомобили – неповоротливые железные машины, ездящие лишь по земле, – они подъезжали прямо ко входу, но флаер был много больше и попросту застрял бы между колоннами портика.

      Эдвард сухо кивнул пилоту, стоявшему навытяжку у трапа, поднялся по