Желание желаний. Запретные воспоминания. Аснат Уннгер

еще мгновение, мне показалось, что я что-то припоминаю. Большая стеклянная банка и пакеты… Боже, что я делаю?!

      В моих руках пачка писем Рейна, и я аккуратно укладываю ее в пакеты, а потом кладу все это в большую стеклянную банку, и передаю Данко… Не понимаю. Но спустя еще мгновение сознание снова проясняется…

      Первый теплый весенний вечер 1986-го, на улице уже совсем темно. Окно приоткрыто, раздается шум проносящихся внизу по шоссе машин. Чувствуется свежий запах прорезывающихся листочков. Я уже в постели, почти готова ко сну.

      Данко…

      Данко говорит: «Ну, давай, где они?»

      Действительно где? И почему он спрашивает меня о письмах Рейна?

      Это как-то противоестественно…

      Кажется, я вижу что-то неожиданное – на полу лежит большая черная сумка. Интересно, что она тут делает? Я вижу, как я встаю, направляюсь к этой сумке, но открываю не ее, а дверь шкафа, находящегося рядом. Залезаю куда-то вглубь вещей, и извлекаю пачку писем.

      «И почему он спрашивает меня о письмах Рейна?»

      Кажется, я в нерешительности. «Их нужно чем-то обернуть», – говорю я. «Давай положим их в банку», – предлагает Данко.

      Я соглашаюсь, но все еще в нерешительности.

      Под руку попадается пакет, я кладу в него письма, и оборачиваю еще одним пакетом. Потом все это отправляется в банку, которую я плотно закупориваю крышкой, и передаю Данко. Он берет черную сумку (там уже лежит что-то тяжелое), кладет в нее банку, говорит «я скоро», и уходит.

      И тут я наконец отчетливо понимаю, что происходит. В сумке лопата…

      До сих пор я испытываю неприятное чувство, потому что я как будто хоронила что-то живое. Как же Данко удалось этого добиться, чтобы я добровольно отдала ему эти письма?

      5.2. КГБ. Отдел кадров

      Все оказалось проще простого. Как-то вечером за несколько дней до описываемых событий Данко сказал мне неожиданно: «Рейн, – он же бандит».

      Я встрепенулась, – «Почему это?»

      Но Данко просто продолжил: «Помнишь тех ребят из кгб, которые подходили к тебе в отделе кадров? Это связано с ними. Для меня опасно, что ты хранишь его письма дома, я ведь кошу от армии. Меня из военкомата разыскивают».

      Это звучало странно, и факты были связаны причудливо, но мне не хотелось неприятностей Данко, а Рейн в тот момент был для меня, в общем-то, все равно, что предатель. Я пообещала Данко подумать, как можно понадежнее перепрятать письма.

      «Когда я работала в отделе кадров учебного института…»

      Да, я смутно помнила какой-то инцидент, произошедший со мной, когда я работала в отделе кадров учебного института. Это было в 1985-ом, спустя примерно год после исчезновения Рейна. Был пасмурный тоскливый осенний день, за окном стояла серая мгла. В кабинете царила поразительно тягостная давящая усыпляющая атмосфера. Уже несколько дней подряд тут работали сотрудники кгб. Это была обычная практика. В воспоминании перед моим мысленным взором – кипы студенческих дел на столах,