Горн, Бес и другие. Том первый. Константин Пылаев

вопросов накопилось за последние три дня, что я не знаю, чем буду с тобой расплачиваться. – рассмеялся Горн, принимаясь обмахивать наставника.

      – Не переживай. – успокоил его хвостатый. – Я открою тебе кредит под пустяковые проценты. Со временем рассчитаешься. Итак, попытка номер два.

      – Вот ты говоришь, что ты есть личность. Но как так? Ведь ты сделан по его подобию?

      – Вот, значит, в чём вопрос. Тогда слушай. Похоже, что ты считаешь, коли родился, так уже что-то стоишь. Писить-какить можешь, говорить научился, значит уже и личность? Впрочем, в твоём умении разговаривать больше нашей заслуги, чем твоей. Личностью нельзя родиться. Личностью можно только стать. У меня вот получилось. Получится ли из тебя – посмотрим.

      – Так ты сам говорил, что сделан, – юношу так и подмывало сказать из чего, по словам самого же Беса, тот сотворён, но не рискнул, – из не самой лучшей части учителя.

      – Видишь ли, малыш. – ничуть не смутясь, снисходительно ответил Бес. – Можно и дерьмо превратить в золото. Было бы желание. Гумус он ведь как – гниёт себе потихоньку, переваривает сам себя, и вдруг раз, в один прекрасный момент из него вырастает прекрасный цветок.

      – Уж не на себя ли намекаешь?

      – Я намекаю, что нужно над собой работать.

      – Хорош, работничек. Дор изо дня в день трудиться в оазисе, расширяя его. Да ещё в лаборатории. И книги пишет. А ты? Валяешься целыми днями на песке или на мне катаешься. Лодырь ты.

      – Я предпочитаю мыслительный процесс. – парировал Бес. – Это у меня лучше всего получается.

      Горн улыбнулся, но промолчал. Он ещё с минуту помахал трезубцем над блаженно закрывшим глаза мыслителем, потом положил его рядом и поднялся.

      – У тебя разве кончились вопросы? – перестав ощущать над собой приятно ласкающий ветерок, с беспокойством спросил Бес. – У меня есть много ответов. Ты можешь воспользоваться кладезью знаний.

      – Пойду к Дору. У него дешевле. Как там у тебя там? – парень сморщил лоб, делая вид, что припоминает слово. – А, вспомнил. Конкуренция. – и зашагал к дому.

      – Уж не знаю, какой из тебя выйдет герой, – то ли с неудовольствием, то ли с одобрением пробурчал себе под пятачок Красный, – но торгаш получился первостепенный. – и обращаясь к самому себе, прибавил: – И в этом моя заслуга.

      Он тоже поднялся, и волоча за собой трезубец, последовал за подопечным.

      Пройдя в дальнее крыло дома, Горн подошёл к двери лаборатории. Постучал.

      – Проходи. – разрешил Дор.

      Юноша вошёл. Волшебник стоял у верстака и интенсивно тёр какую-то деталь. Летели искры, деталь издавала противный звук и дымилась.

      Приходить сюда Дор стал разрешать ему только три года назад. До этого он проникал в лабораторию без разрешения. Таскал с верстака и шкафов разные интересные штуковины, и наигравшись с ними, также втихаря, возвращал обратно.

      Никакие запоры его не останавливали. Парень умудрялся вскрывать любые замки. Впрочем, они были достаточно примитивные. А вот ставить что-то посерьёзней из своего арсенала, волшебник