Темные изумрудные волны. Федор Московцев

прекратить это безобразие! – добавил Бронислав Филиппович. – Мы будем жаловаться, мы дойдем до суда!

      И, словно горный обвал, посыпались негодующие возгласы и угрозы. Между очередным выпадом Клавдии Арнольдовны и воззванием к правосудию Бронислава Филипповича в разговор вступил начальник СМЭ. Услышав его твердый голос, жалобщики притихли.

      В первую очередь Шалаев заверил их в том, что истина восторжествует. Нет никаких сомнений – правда найдётся, виновные понесут наказание.

      – Что касается меня, я верю только в добро, – авторитетно сказал он. – Куда бы я ни кинул взгляд, всюду нахожу добродетель и честность. Могу подтвердить множеством примеров, что наше учреждение – образец гуманности и порядочности.

      Устремив благочестивый и суровый взгляд на Андрея, он добавил:

      – Своим поведением ты бросил тень на наши славные традиции. Вынужден отстранить тебя от работы – до выяснения обстоятельств дела.

      Он вынул чистый лист бумаги и положил на стол:

      – Напиши заявление об увольнении с открытой датой.

      Андрей слушал молча, с поникшей головой. Когда Шалаев закончил, он с тяжелым вздохом подсел поближе к столу и взял авторучку. Некоторое время он обдумывал, затем, горестно промолвив «всяк сиротку обидит», стал писать заявление.

      – Если вы его уволите, – вмешалась Клавдия Арнольдовна, – то как мы вернем наши деньги?!

      – У нас достаточно средств, чтобы добиться правды, – важно заявил начальник СМЭ. – Не забывайте, что мы работаем по поручению милиции. Направление на вскрытие кто вам давал?

      – Участковый милиционер, – с готовностью ответил Бронислав Филиппович.

      – Вот видите, – продолжил Шалаев, крепко сжав свои широкие ладони. – Рука об руку мы трудимся с милицией. Все четко. Мы проведем служебное расследование, о результатах вам доложим.

      Закончив писать, Андрей протянул листок начальнику.

      – Поставь дату! – сурово приказал Шалаев. – Нынешний год и месяц – июнь!

      Дрожащей рукой Андрей сделал то, что требовалось. И робко посмотрел на шефа. Тот, в свою очередь, вперил в жалобщиков свой вопросительный взгляд.

      – А как же наши деньги?! – продолжала тянуть Клавдия Арнольдовна.

      – Выяснят без нас, – сказал Бронислав Филиппович, вставая. – Ты видишь – у них будет специальное милицейское расследование.

      – Да, конечно, – кивнула она и тоже встала.

      Они поблагодарили начальника СМЭ за поддержку, выразили надежду на скорейшее разрешение вопроса, и оставили свои контактные данные. Уже в дверях Клавдия Арнольдовна спросила:

      – Может, мы должны написать какое-то заявление, подать жалобу? Чтоб все официально, в интересах милицейского расследования.

      Шалаев широко развел руками, словно приглашая в свой мир добра и справедливости:

      – Это совершенно ни к чему. Вам не нужно ни о чем беспокоиться. У нас достаточно средств для того, чтоб навести порядок.

      Бросив уничтожающие взгляды