Темные изумрудные волны. Федор Московцев

остротой ощутил влечение к ней, шансов отвоевать её обратно удручающе мало. Такая вот статистическая загогулина.

      Он посмотрел на неё и тяжело вздохнул. Кажется, она поняла его состояние.

      – Знаешь… – вымолвил он с усилием, и тут же осёкся. – Не понимаю, что такое. Мне очень трудно говорить.

      – Неужели? Что-то новенькое, расскажи мне о своих ощущениях.

      Её ироничный тон задел его. Сказав, что рад за неё, он взялся за ручку, собираясь выйти, но она его остановила.

      – Подожди.

      – Что… – усмехнулся он, находясь во власти каких-то противоречивых чувств.

      – Не понимаю, ты действительно не слышал то, что я тебе сказала, когда мы проезжали под мостом?

      Тут из обрывков слов в его мозгу стала выстраиваться вся фраза. Теперь он понял всё, но начинался другой вопрос: как себя дальше вести? У них всё кончено, или всё только начинается?

      – Когда моешь уши компотом, не забывай вытаскивать косточки, – улыбнулась Маша.

      Выдержав паузу, Андрей спросил:

      – Открой мне страшную тайну: когда ты пьёшь кровь, что ты чувствуешь при этом?

      Вытаращив от удивления глаза, она сказала:

      – Чердачок твой протекает. Пора делать кровельные работы.

      – Ты пила мою кровь всегда. И тогда, со своей жаждой общения с так называемыми «друзьями»… от одного этого слова меня уже воротит… «общщение», «общщение»… тьфу! И сейчас… зачем мы только встретились!

      – Сейчас-то что? Мы ехали одни, без друзей. И не общались – прямо как тогда, во время наших последних встреч.

      Андрей постучал по торпеде:

      – Ты зато результативно «общалась» последние полгода…

      – Я просто намекнула ему, а он взял и пригнал мне «восьмёрку». Как-то всё волшебно получилось. Но даже если б что-то было, тебе какая печаль? Ты же прекратил со мной встречаться.

      – А что я прекратил встречаться… Ты мне говорила про «интересное общение», ты, типа, «ищешь себя», бла-бла-бла, я верил, как лопух, а ты просто разводишь мужиков на деньги.

      – С тебя-то ничего не убыло.

      – Послушай, ты отлично понимаешь, о чём я говорю. Неужели ты и сейчас будешь играть свои игры? У нас откровенный разговор, или так, потрындели-разбежались?

      – Хорошо, я тупая, – тебе это, кстати, отлично известно. Поэтому, не поленись, объясни для особо тупой особы.

      Развернувшись к ней, он немного подался в её сторону:

      – Внимание, Маша! Говорю на понятном тебе языке: мне были неприятны твои шашни. Если сейчас принято называть это «интересным общением», я не претендую на роль продвинутого, не собираюсь навязывать своё мнение. И мне нужна девушка, которая бы разделяла мою точку зрения по этому принципиальному вопросу.

      – Когда мы познакомились, у нас всё было хорошо. Вспомни, как всё было волшебно. Мне казалось… Нет, мне не казалось! Я любила тебя, мне не стыдно признаться в этом. Но ты меня не ценил. Ты меня просто пользовал, как вещь. Сначала я думала, что ты сам по себе такой неразговорчивый, нелюдимый. Но когда увидела твоё общение с друзьями, мне всё стало ясно. Для них ты рубаха-парень,