Hermana. _Merryland_

Я лично направляюсь к тринадцатилетнему Адаму Бруксу, который потерял своего отца во время перестрелки. А ты о чем говоришь?

      – Спасибо, Дилан.

      – Я жду прибавку к зарплате, – всего лишь сказала она и бросила трубку.

***

      По прибытии в Манчестер я отправила водителя со своими вещами в мою резиденцию, а сама поехала в участок.

      Спустя пару минут меня пустили к моему брату.

      Потрепанные светло-каштановые волосы, израненное бледное личико и страх в светло-карих глазах.

      С первого взгляда мы с ним совсем не похожи, но, если долго видеть нас рядом, можно заметить родинки на одинаковых местах (на верхней губе и под левым глазом), одинаковую форму лица.

      Я подбежала и обняла его.

      – Я так перепугалась.

      Адам крепко обнял меня в ответ.

      – Папы больше нет. Папы… больше… нет… – заплакал он.

      Для меня Айзек не был хорошим отцом. Точнее его просто не было в моей жизни так часто, чтобы я сидела и плакала навздыр от потери. Но он был хорошим отцом для Адама, а это достойно моего уважения.

      Айзек сам был хорошим человеком. Просто… нас отделили определенные причины в виде Анхелы, мафиозного мира. Айзек любил обнимать меня и целовать на прощание, поздравлял с днем рождения и с другими праздниками. Иногда просто звонил и интересовался мной.

      Самое главное слово здесь – интересовался.

      Но, знаете, этого всего было для меня мало.

      Но именно это всё заставило меня пустить слезы по дороге в Манчестер. Именно поэтому я стою здесь, грустно улыбаюсь и плачу, вспоминая его проявление любви. Именно поэтому я забрала его тело, заплатив кому надо, и похоронила рядом с его семьей.

      Он никогда не хотел вмешиваться в мафию и желал только одного – спокойной жизни.

      Надеюсь, после смерти он её получит.

      Покойся с миром, Айзек Брукс.

      Я только открываю рот, чтобы сказать Адаму про похоронную службу в церкви, как меня прерывает Дилан.

      – Мер, к нам идет Николас. Он практически у двери.

      Я резко отрываюсь от Адама, вытираю слезы, надеваю маску безразличия и сажусь на соседний стул.

      Адам все это время наблюдает за мной.

      – Сиди спокойно и не рыпайся. Хорошо?

      Он смирно кивает, и в этот момент распахивается дверь.

      Николас царственно заходит в комнату и осматривает сидящих, пока его взгляд не останавливается на мне. Первым дело я вижу в его глазах испуг, потом легкий интерес.

      – Не ожидал, что ты приедешь.

      – Люблю делать сюрпризы семье.

      – Какой именно «семье»? – спрашивает он, намекая на мой род деятельности. Только вот в чем загвоздка – он даже не знает о том, кем именно я работаю.

      Он думает, что моя Семья какие-то уличные бандиты, занимающиеся мелкой торговлей и отжиманием денег у мирного населения. Точнее так думают все непричастные к семье Инганнаморте. Родственники с маминой стороны молчат о нашей организации, так как дали клятву.

      – Кровной семье, Николас.

      Его легкость как рукой сняло.

      – Не хочу вести разговоры с тобой рядом с ребенком. Перекинешься парой слов со своим