Мятежница. Марина Эльденберт

Женщины, что стала моей наставницей, заменила мне мать с той минуты, как я приехала в замок Норг.

      Внутри поднялась такая ярость, что я едва не задохнулась. Ярость темная, отравлявшая кровь, сжигавшая все светлое, что еще горело в груди. Даже холод лезвия не отрезвил. Я сжала зубы и вложила в ответный взгляд все свои чувства.

      – Назови свое имя, – голос артанца был хриплым, как после глубокого сна.

      – Амелия, – сказала, словно выплюнула. – Амелия Сингтон.

      – Кто ты такая?

      – Фрейлина ее светлости.

      – Что карга сотворила с Древом?

      – Не смейте называть ее та…

      Он передвинул лезвие меча ниже – к бьющейся на шее жилки. Тонкие губы сжались, глаза вновь засияли серебром.

      – Я спросил, что здесь произошло?

      Его голос, похожий на рычание, отозвался дрожью в пальцах.

      Я почувствовала легкое дуновение ветра, когда меня коснулась магия разума. Коснулась и потекла дальше, оставляя послевкусие чужой силы.

      С губ сорвался смешок. Ну что, дошло, что трюк не пройдет? Но если их темнейшество хотят правды, они ее получат.

      – Древо уничтожено.

      Взгляд Мрака тяжестью вдавливал в камни, но я только сильнее сжала кулаки.

      – И почему ее светлость, – он жестко выделил «ее светлость», – уничтожила родник?

      – Чтобы он не достался вам.

      – Заодно лишила магии все княжество. Совсем из ума выжила баба.

      Лезвие исчезло, меч вернулся в ножны. А я вздохнула глубоко-глубоко, будто не дышала до этого вовсе.

      – Альферц, забирай девчонку! – приказал Мрак. – Она здесь единственный трофей. А старую ведьму и это трухлявое бревно сожги.

      – Нет, – тихо охнула. – Нет!

      Артанец повернулся ко мне спиной, и я взвилась в воздух. Рывком бросилась на него.

      Меня резко перехватили, развернули и прижали спиной к каменной груди. Огонь расступился, позволяя пройти, жесткие пальцы сжали подбородок, заставляя смотреть на Древо. И на то, как в руках магов рождается пламя. С губ сорвался всхлип, я крепко зажмурилась, чтобы не видеть этого ужаса.

      – Смотри, фрейлина, – прошипел Мрак. – Смотри, иначе это ждет каждого, кто остался в замке.

      – Чудовище! – выдохнула я.

      Высушенная, лишенная магии родника, древесина вспыхнула мигом, превращая дерево в огромный костер. Точно так же Мрак сожжет всю Нифрейю: уничтожит мою родину, подомнет под себя, как десятки других народов, если я не найду князя Брока. Мысль об этом отрезвила: я перестала вырываться, расправила плечи в стальных тисках его рук.

      Не сопротивлялась даже когда меня грубо толкнули в сторону боевого мага. В ледяном взгляде я прочитала свой приговор, но лишь вздернула подбородок. Ее светлость умерла, чтобы я могла жить, чтобы мы все могли жить, и я сдержу обещание.

      Чего бы мне это ни стоило.

      3

      Меня втолкнули в княжеские покои, швырнули на стоявшую у стены кровать. Воздух вышибло из груди, но я извернулась и схватила подсвечник. Артанец с уродливым шрамом