Блюз и мандарины. Юлия Ловыгина

враг не таит оскал,

      За его хребтом ждет свой час шакал.

      Вот почти настиг взгляд из темноты,

      И пора узнать, кто же ночью ты.

      Ин-Янь

      День моего сурка -

      сложен он или прост?

      Юный опять закат

      сквозь синеву пророс.

      Старых мелодий связь -

      отблеск минувших дней,

      Дворника не боясь,

      первый слетает снег.

      Стрелки секундной бег

      вновь замыкает круг,

      Ночью был город бел,

      но почернел к утру.

      Клавиши двух цветов

      новый рождают блюз,

      Мягко вплетая «до»

      в пьесы осенней грусть.

      Сброшенная листва,

      небо теперь видней.

      Просто струну порвать,

      а натянуть трудней.

      Не ощутить в руках

      ветер, который стих.

      Ночь моего сурка –

      в грусти расслышать стих.

      Измерение

      Разбить стихами тишину

      Не удалось.

      Не получается заснуть -

      Все вкривь и вкось.

      Из крана капает вода -

      Долбит висок,

      И так же капают года -

      По дню в песок.

      Воспоминания скользят,

      Сгущают грусть.

      Мир в измерении дождя

      Размыт и пуст.

      Ночной свет

      В дали уползают поезда,

      Высота находит  самолеты,

      Светятся ночные города,

      Ищут путь домой автопилоты.

      Что-то возникает в темноте,

      Расползаясь над землей туманом,

      Чертят рыбы знаки на воде,

      Реки шепчут тайны океанам,

      Кружатся ночные мотыльки

      Над рукой уснувшего поэта.

      Вспыхивают в небе огоньки.

      Мир парит в лучах ночного света.

      Сиреневое

      Мне снился сиреневый сон –

      Под летнего солнца лучами

      Гуляет сиреневый слон

      И машет большими ушами.

      Сиренево манит река,

      И я откликаюсь с разбега.

      Качают волной облака

      Сиреневого человека.

      Глава 3. Город

      Дождь

      Бирюза проникает сквозь серые низкие тучи.

      Оказалось, что птицы тревожились в небе к дождю,

      И мелодию ливня нагревшийся воздух разучит,

      Убавляя  звучащий в рассветном тумане ноктюрн.

      Замедляя шаги, на мосту остановится кто-то,

      Выпадая из общего ритма мелькания ног,

      И услышит, как плачет вверху саксофон небосвода,

      Растворяя слезами нависший над городом смог.

      Смог

      Я знаю, как город болеет от плотного смога,

      Как небо становится серым, а солнце – скупым.

      Застанет врасплох принесенная ветром тревога,

      Окутает, словно откашлянный трубами дым.

      Покажется в сизом тумане – потеряно что-то.

      Быть может, мечта, а быть может – затертый медяк.

      Я что-то ищу за ближайшим крутым поворотом,

      И город, не любящий смог,