Настенька. Книга вторая. Кровавая княжна. Элина Лунева

немного притихшим Антипом. Засунув пальцы ему в рот, и аккуратно ощупав налившийся флюс у совершенно здоровой нижней левой семёрки, я раздражённо выдохнула.

      – А какой зуб у тебя болел до этого? – спросила я притихшего пациента.

      – Этот, – ткнул парень в кариозную верхнюю левую семёрку, а потом заметил, – А теперь везде всё болит.

      И не удивительно, видимо боль от флюса распространилась по всей левой стороне, И вид у него при этом был такой жалостливый и несчастный. Мужчины, они как дети, если речь заходит о зубах и походах к стоматологу. Вот и этот шкафообразный денинушка, просто сжался от ужаса, видя, как за моей спиной маячит фигура кузнеца с раскалёнными клещами.

      Я – не хирург-стоматолог, но понимала, что простыми отварами и настоями подобное воспаление не вылечить, здесь по идее сначала необходимо вскрыть гнойник, снять отёк и воспаление, а уж потом, если боль не утихнет, то и за зуб приниматься. Но на вид, он был вполне здоровым, и рвать без причины хороший зуб совершенно не хотелось. Парень, не смотря на свою горообразную внешность, был ещё совсем молоденьким, лет восемнадцати – девятнадцати, поэтому было жаль преждевременно лишать его зубов. Итак в этом непростом времени из-за отсутствия продвинутой медицины и стоматологии люди уже к тридцати годам оставались без половины зубов, а уж к сорока или пятидесяти годам могли быть полностью беззубыми. Единственный действенный способ лечения больных зубов было их удаление. Вот так.

      – Вот что, уважаемый, – посмотрела я на растерянного кузнеца, который так и замер рядом с уже подостывшими щипцами, – Вы пока это уберите, видите, у него в другом месте воспаление, от этого и боль. Вы мне лучше что-нибудь острое дайте, нож например.

      От моих слов парень ощутимо дёрнулся.

      – Тише, милый, тише, – успокаивающе провела я по его щеке рукой, а затем вновь скользнула пальцем ему в рот, чуть касаясь воспалённого бугорка, – Сейчас станет легче.

      Я сконцентрировала немного силы в кончиках пальцев, подавая её в очаг воспаления, замечая, как бледнеет лицо пациента, холодеет и немеет его рот.

      – Вот видишь, уже не так больно, всё хорошо, ты главное дышать не забывай, – успокаивающе посмотрела я в его полные ужаса глаза. Он видимо пытался что-то сказать, но онемевший от холода язык его совсем не слушался, из его рта лишь вырывалось слабое мычание.

      – Тише, тише. Закрой глаза. Чувствуешь, уже почти не больно. Дыши носом, и постарайся не дергаться, – проговорила, забирая у кузнеца небольшой нож и тщательно нагревая его над огнём с целью дезинфекции.

      Когда нож остыл, а пациент немного успокоился, я снова раздвинула ему рот и быстрым резким движением вскрыла флюс.

      – Ыыыыы, – послышалось нечленораздельное завывание, а изо рта парня потекла сукровица.

      – Вот и хорошо, вот умница, – подбодрила я парня, который совершенно бледный от всех переживаний сползал вниз по лавке, – А теперь, болезный, полощи давай. Да не бледней ты так, жить будешь, – вручила я ему отвар из лечебных трав и тазик.

      – Уфе