Сквозь преграды. Евгений Гончаренко

рассматривал содержимое чемодана капитана Шверинга, доставшегося ему «по наследству». В чемодане были: пара новенького парадного обмундирования, пачка ассигнаций, письма, серебряные ложки, красивая детская кукла, шкатулка палехской работы, а в ней много колец, серег, брошек.

      Внимание Алексея привлекла фотолейка. Взглянув на Мюллера, высунувшегося в окно, Алексей незаметно спрятал ее на дно чемодана.

      – Генрих, Генрих! Иди скорее сюда, – позвал Мюллер.

      Алексей, опираясь на палку, подошел, выглянул из окна. Во дворе стояла легковая машина, окруженная четырьмя бронетранспортерами. Под окнами расхаживали немецкие солдаты в форме «СС» с автоматами на изготовке.

      «Что бы это значило? – подумал Алексей. – Не за мной ли эта орава пожаловала? Да нет, слишком много чести для меня!»

      А Мюллер, не отрываясь, смотрел на машину:

      – Сам Китцингер прибыл, – сказал он тихо, заикаясь. – Значит, что-то произошло, если столь важная персона посетила госпиталь. Как думаешь, Генрих, зачем он здесь?

      Алексей пожал плечами, наблюдая, как к машине подошли выздоравливающие офицеры и принялись рассматривать пулевые пробоины.

      – Партизаны, не иначе как партизаны! – сказал один из них.

      В глазах Алексея на мгновение вспыхнули радостные огоньки. Мюллер забеспокоился.

      – Пойду послушаю, что говорят о приезде генерала.

      Алексей размышлял, расхаживая по комнате: «Партизаны, партизаны, ну, а где они? Убежать, искать их в лесу? Предположим, найду, а дальше что? Гвардии старший лейтенант явился из вражеского стана! И это, хорошо владея немецким языком, пользуясь доверием врага, имея возможность продолжать борьбу… Нет… Нет!»

      В палату вбежал встревоженный Мюллер.

      – Генрих! Генрих!.. – от волнения он не мог выговорить ни слова и тяжело опустился в кресло.

      Алексей налил стакан воды, подал ему. Мюллер с жадностью выпил.

      – Генрих… Я пропал, – упавшим голосом сказал Мюллер, – пошлют на фронт. Генерал Китцингер сам отбирает офицеров для пополнения воздушного корпуса. Что мне делать? – Мюллер в панике схватился за голову.

      Алексей затянулся сигарой, молча, слегка улыбаясь, посмотрел на него, потом сказал спокойно:

      – А этот обер-лейтенант Босс? Ведь он же помог Гюнке получить отставку? Я слышал, он и тебе обещал все устроить.

      Мюллер вскочил, зло сверкнув глазами и сжав кулаки.

      – О, этот негодяй выкачал у меня все деньги, пять ручных и карманных часов. Да еще потребовал тысячу марок, и я вынужден был послать письмо домой, чтобы их выслали… Генрих, ты хороший, честный друг, посоветуй, как быть?

      Алексей прошелся по комнате, погасил сигару и, остановившись около Мюллера, твердо сказал:

      – Пошли ты ко всем чертям этого…

      – Правильно! К черту, к черту эту свинью… Ах, но теперь уж поздно, совсем поздно… Меня ничего не спасет!

      В комнату вошел Босс. Неопределенная улыбка застыла на его суховатом лице. Мюллер медленно подошел к нему.