Повелитель света. Морис Ренар

то берегись! Если он будет продолжать в том же духе, не завидую ему. Берегись!»

      Потом Лерн, распустив прислугу, нанял вместо всех бедняжку Барб, а затем распланировал и разбил аллеи лабиринта.

      В заранее назначенный день Макбелл, ошеломленный изменениями, которые произошли в лесу, вернулся в замок в сопровождении своей собаки. Лерн пришел к нему, когда он еще и сундуков не разобрал, и довершил его изумление, устроив ему отвратительную сцену с такими жестами и таким свирепым выражением лица, что у Нелли шерсть встала дыбом и она зарычала, оскалив зубы.

      Что должно было быть, то и случилось. Из уважения к возрасту и положению Лерна мы, наверное, не осквернили бы его дома, как говорится. Но тут шла речь о том, чтобы отомстить злобному старику, тирану, – мы это сделали.

      А профессор с каждым днем становился все раздражительнее и нетерпимее. Он все время находился в невероятно возбужденном состоянии, никуда не выходил, работал без передышки; может, он и был гением, но что он был ненормальным, это не подлежит сомнению. Какие доказательства? Ну хотя бы то, что он терял память. Он многое забыл и часто расспрашивал меня о собственном прошлом, сохранив ясную память только в области науки.

      Да, пришел конец веселью! И моему счастью с ним тоже пришел конец. За всякую мелочь, пустяк Лерн ругал меня без конца; при первом подозрении он меня избил. Я не отрицаю, что не в претензии ни за ругань, ни за побои, но только в том случае, если ругают до слез, а бьют до крови, если ругает и бьет меня любимый человек, если кулаки его могучи и при случае сумели бы добить до конца. Я заявила своему хилому сокровищу, что с меня довольно одиночества и нищеты. «Я хочу уехать», – сказала я ему. Ах, малыш, если бы ты видел, что тут произошло. Он ползал за мной на коленях и целовал мои ноги. «Как, не может быть! Эмма, останься! Умоляю тебя! Подожди!.. Подожди еще только два года. Потом мы уедем отсюда вместе и я окружу тебя царской роскошью; я буду богат, очень богат… Потерпи… Я знаю, ты не создана для того, чтобы вечно торчать здесь, как в монастыре. Но поверь мне, я на пути к грандиозному богатству – и все это для тебя… Подумай, тебе придется провести только два года в скромной мещанской обстановке, чтобы потом жить как императрица…»

      Восхищенная, покоренная, я так и осталась в Фонвале.

      Но проходили годы, срок давно прошел, а роскоши не было и в помине. Я все ждала и ждала, видя, насколько Лерн верит в себя и в свою гениальность. «Не падай духом, – говорил он мне, – мы уже близки к цели. Все будет, как я и предсказывал: ты станешь миллиардершей…» И чтобы рассеять мое скверное настроение и чем-то заполнить мой досуг, он по нескольку раз в год принялся выписывать для меня из Парижа модные платья, шляпы и всякие безделушки. «Учись их носить, повторяй свою роль и готовься к будущему…»

      Так, между Лерном и Макбеллом, я прожила три года: один вел себя со мной грубо, оскорблял меня, потом обожал, как Мадонну, осыпал бесполезными украшениями, другой ловил украдкой то тут, то там, пользуясь удобным случаем, диваном или ковром.

      Затем