Сквозь время. Вода и песок. Максим Солт

всё понимаю, да. Просто это…это огромная сумма, понимаете…– голос Кай узнал сразу. Это был голос его матери.

      – Послушайте меня внимательно ещё раз. Повреждения уже необратимы, и единственный выход – это аугментация. В этом нет ничего страшного. Люди давно ставят протезы и ходят с ними. Большинство возвращается к нормальной жизни уже через несколько лет, а то и месяцев. У меня были пациенты, у которых всего через неделю организм принимал аугментированные конечности, а через две они выходили на работу. Времена, когда подобные операции были сопряжены с риском, давно прошли, уверяю вас. Когда протезы покроют слоем синтетической кожи, то вы даже не заметите разницы. А главное, Кай её не заметит.

      К сожалению, на стоимость подобного лечения я повлиять не могу. Если вы в состоянии взять на себя такие расходы, то мы приступим к операции по замене повреждённых конечностей. Если нет, то будем вынуждены их ампутировать. Я уже говорил вам, что вы всегда сможете обратиться к нам позднее. Тогда, когда у вас появится нужная сумма.

      – Нужная сумма…

      Мужчина тяжело вздохнул.

      – Если вы готовы…

      Мама заплакала.

      Кай хотел бы что-нибудь сказать ей. Хотел бы успокоить её. Обнять. Но не мог.

      – Оставьте нас, прошу вас…

      – Но…

      – Дайте мне побыть наедине с сыном!

      – Как пожелаете. Напомню, что он вас не слышит. Если вдруг что-то…

      – То я вас позову.

      Свистнули двери, и доктор вышел из палаты.

      Что со мной? Я…жив? Мёртв?!

      – Кай…, – услышал Кай голос матери над ухом и почувствовал, как нежная морщинистая рука ложится ему на лоб. От неё повеяло мягким успокаивающим теплом, от которого стало легче и ужасающие мысли о собственном состоянии, которые было ворвались в сознание, моментально его покинули.

      Голос у мамы севший, хриплый. Вымотанный и больной. Такой, каким Кай его ещё никогда не слышал. Ему стало настолько плохо, настолько погано и мерзко, как не было никогда. Затошнило.

      – Всё…всё будет хорошо, Кай. Знаю, что ты слышишь меня. Я…знаю. Врачи говорят, что…я думаю…знаешь, я очень тебя люблю, слышишь? Я обещаю тебе, что я…– женщина не смогла сдержать рыданий.

      Застучали каблуки, пискнула панель, и свистнули двери. Снова голоса за стеной. Кай не мог их разобрать. В ушах у него свистело, в голове застыл непроницаемый лёд с выцарапанными на нём нестираемыми мыслями.

      В кого я превратился? Что со мной?! ЧТО?! СО?! МНОЙ?!

      На короткое мгновение перед глазами вспыхнула картина, где он, перевязанный бинтами, лежит в больнице без рук и без ног, на грани между жизнью и смертью. От беспомощности Кай застонал. Беспомощность переросла в злость. Он напрягся всем телом, пытаясь пошевелиться, вытянуть руку или дёрнуть ногой. Сорвать с себя бинты. Вскочить с кровати. Посмотреть в зеркало. Увидеть своё уродство! Но тело, как и прежде, не желало его слушаться.

      От нахлынувшей злости хотелось кричать! Рвать, метать, кромсать! Всё, что угодно! Лишь бы встать